— Может, сходишь, убьёшь? — заискивающе подумал Цикадник Змеехвату. — Никто лучше тебя змей не убивает.
Змеехват поколебался. С одной стороны, змеиный суп хорош и укрепляет здоровье. С другой — время терять не хотелось. К тому же, Зарянка ждёт, наверняка соскучилась, пока он шастает по лесу.
— Я вот всё думаю, откуда эти гладкокожие пришли, — перевёл мысленный разговор на другую тему Змеехват. — И почему их только трое, где остальное стадо.
— С дальних болот пришли, не иначе, — обстоятельно рассудил Цикадник. — Видать, семья отделилась. Хотя самка не похоже, что на сносях.
— Интересно, они хищные или травоядные, — подумал Рыболов. — И если хищные, нравится ли им рыба.
Змеехват свои мысли скрыл. Он тоже неоднократно размышлял, чем питаются гладкокожие, но ни к чему конкретному не пришёл. Выяснить это, однако, было необходимо. Змеехвату необыкновенно понравился резак. Но не рассердятся ли гладкокожие, предложи он в обмен змею, было неизвестно. Взять резак даром Змеехвату и в голову не приходило, хотя гладкокожие явно предлагали за так. Рискну, решил, наконец, он. Набью завтра побольше змей, постараюсь, чтоб были помясистее. Рыболов желтобрюхов наудит…
— Дом у гладкокожих хороший. И ноги сильные, — беспорядочно думал в открытую Цикадник. — Жаль, что размышлять они не умеют.
— А может, умеют, — возразил Рыболов. — Только друг другу размышляют, вот мы и не слышим.
— Ерунда, — отмахнулся Цикадник. — Мы-то им размышляли. У меня голова вспотела, пока я им думал. А они в ответ только ртами шумят.
— Ладно, — Змеехват поднялся со ствола. — Всё равно сейчас ничего не надумаем, — подытожил он. — Пошли. Самки, небось, заждались.
* * *
В пути больше не останавливались и с тропы не сходили. Поначалу была она прямая и ровная, потом запетляла между стволами, а затем и вовсе ушла в сторону, огибая муравьиный холм. Муравьи были к концу лета вялыми и почти не охотились, так что холм миновали без особой опаски. Там, где тропа вновь стала ровной, её косо пересекала другая, звериная, вся во влажных после дождя следах от лап и копыт.
— Никак, рогачи прошли, — подумал в открытую Цикадник, рассматривая треугольные, размером в пол локтя, следы.
— Рогачи это хорошо, — подумал в ответ Змеехват и тоже принялся рассматривать следы. — Рогачи это не какие-нибудь там клыкари.
Он пристально вгляделся в ту сторону, куда ушли рогачи. От земли тёк лёгкий белёсый туман, лениво уплывал вверх и умирал в хитросплетениях крон, ветвей и цветущих лиан. По стволам перебегали быстрые юркие хвостуны, на лету слизывали длинными раздвоенными языками неосторожных жужелиц. С высоты, неразличимые за десятками листвяных ярусов, кричали, щёлкали, голосили птицы. Стаи мошкары выстреливали из тумана и неторопливо в него оседали. Лиловый, раздувшийся от важности квакун деловито обгладывал шляпку пятнистого приземистого гриба.