– Центурион, прежде чем эта встреча перерастет в драку, мы можем поговорить с тобой как мужчина с мужчиной. Честное слово, нам не нужна кровь.
Юлий пристально посмотрел на него, а затем кивнул Пугио:
– Пропустите его!
Солдаты расступились, пропуская главаря бандитов. Петр кивнул Юлию с такой самоуверенностью, что тот невольно еще раз окинул его пристальным взглядом, пытаясь понять, что за этим стоит. Положив руку на рукоятку кинжала, центурион сделал шаг вперед: теперь его лицо было в считаных дюймах от лица бандита.
– Почему бы, Петр, мне не выпустить тебе кишки прямо сейчас, тем более что ты нагло вышел из-под ареста? Что привело тебя сюда? Ведь ты отлично знаешь, что я пообещал сделать с тобой, если посмеешь высунуть нос из своего борделя.
Петр негромко рассмеялся и покачал головой.
– Ответ прост. Я слышал, что здесь столько золота, что его хватит, чтобы купить с потрохами весь этот город. Его украл у местных жителей один человек, которого нам навязал Рим. Мы просто хотим вернуть эти деньги себе.
Юлий ответил главарю ледяной улыбкой и тоже покачал головой.
– Ну, сказанул! Никто этих денег у жителей не крал, ведь они им не принадлежат. Это деньги императора. И я сделаю все для того, чтобы они были ему возвращены.
Петр вскинул руки и театрально огляделся по сторонам.
– Ты? Неужели? Сколько у тебя людей, центурион? Тридцать? Сорок? Я могу привести сюда две сотни бойцов и толпу разъяренных горожан, если расскажу им нужную историю. Ты надеешься выстоять против пяти сотен охочих до золота мародеров, а может, даже целой тысячи?
Юлий несколько секунд молча смотрел на главаря бандитов, а затем, не отрывая глаз от его лица, протянул руку к ближайшему солдату.
– Копье!
Взяв у солдата оружие, он критически посмотрел на отполированный до блеска железный наконечник, острый, как лезвие бритвы. При желании таким наконечником можно было прочертить тонкую кровавую линию даже на мозолистом большом пальце. Затем центурион снова посмотрел на бандита и поднял острие копья – так, что его кончик застыл всего в паре дюймов от его лица.
– Видишь это? Просто копье. Шест длиною в шесть футов с железом на обоих концах. На первый взгляд точно такое же, как и сотни тысяч копий, какими вооружены солдаты императора по всей империи. Но есть и небольшая разница. Взгляни! – Юлий указал на надпись, состоящую из выбитых на острие копья точек. – «I Tungri». Первая тунгрийская когорта. Самая гордая когорта ауксилариев во всей империи и самая свирепая. Только за последний год мы трижды сталкивались с численно превосходящим нас противником. Мы оказывались по уши в дерьме по причине предательства, глупости и просто нехватки бойцов. Но всякий раз мы выходили из схватки, благоухая розами, мать твою растак. Если не ошибаюсь, тогда это копье убило с полдесятка варваров, точно таких, как ты: они не понимали, что их ждет, пока острие не впивалось им между ребер и они не были вынуждены покинуть этот мир. Ты сам хотя бы знаешь, что это такое, когда тебя протыкают? – Юлий холодно улыбнулся главарю бандитов и, глядя на татуировки на его руках, покачал головой. – Я имею в виду не эти крошечные уколы на твоих руках, которые ты получил, налакавшись дешевого вина. Я говорю о настоящем клинке, который входит глубоко в тело, и ты чувствуешь его проникновение, холодное, как лед, и горячее, как щипцы для клеймения? Это то, что делаем, Петр. Мы не кромсаем и не увечим своих жертв, вымогая у них деньги или навек затыкая им рты. Мы просто убиваем, быстро, не раздумывая. Убиваем и, не оглядываясь, идем дальше. – Он помахал своим солдатам, передразнивая жест своего противника. – Поэтому я предупреждаю тебя, грязный подонок, только попробуй применить к ним силу – и они обратят ее против тебя. Они вгонят копья тебе в задницу и повернут там несколько раз, и ты пожалеешь о том, что родился на свет. Ведь они не просто солдаты, они тунгрийцы! – Последнее слово центурион буквально выплюнул бандиту в лицо.