— Зачем придумали Эксперимент? Почему проводят суггестию? — спрашиваю я, ожидая подтверждения.
— Чтобы сохранить власть. — сухо отвечает Кая, как будто я спросила об обыденной, незначительной вещи.
Тотчас меня прокалывает парадоксальный вопрос: зачем проводят сегрегацию, отделяя физически слабых от более выносливых и сильных? Ведь, это нелогично! Убивая большое количество ребят, бесспорно заслуживающих жить, власть теряет значительную часть населения, априори не таящих в себе угрозу, и которым смело можно повелевать. Мне кажется, что власть действует нелогично, сознательно расправляясь с народом, двигаясь к тому, что вскоре останется лишь незначительная горсть избранных.
— Но одни решения и действия власти противоречат другим. — выпаливаю я. — Зачем отсоединять одних ребят от других, когда можно над всеми провести суггестию. Равным счетом отличий в них никаких, но после внушения все они останутся благосклонными к властям.
— Дело в мировоззрении, — говорит Люк. — Тебе ли не знать? У них совсем другая идеология, их убеждения не изменить.
— Да, — задумчиво и машинально изрекаю я, по-прежнему копошась в мыслях. — Только жаль, что из-за их и непонятных мне убеждений умирают люди…
Под словом «их» я подразумеваю Аарон Селестайн и Касейбиана Кроу.
— Они просто создают непобедимую армию. — подталкивает меня к выводу Люк. — Они полагают, что прошедших все испытания невозможно одолеть.
— Это вздор! — бросаю я. — Люди — это не несокрушимые машины и не долговечный материал, это живые существа, тела которых снашиваются, как одежда, и которым свойственно умирать, когда у их организмом заканчиваются строки годности, и случаются поломки. Ну, или когда, их продырявит пуля или разрубит пополам, и тогда, их уже не залатать.
Люк едва заметно усмехается.
— Но, если они создают армию, то с кем им воевать, со щипкой остального народа? — осведомляюсь я. — Богем — единственная страна и кроме нас больше никого нет. Зачем в таком случае нам армия? Если только…
Кая всматривается в активно работающий монитор. Горизонтальные кислотно-зеленые строчки поднимаются по экрану и бесследно исчезают, соскакивая с краев, как будто в пропасть. И я не прочь взглянуть на непонятные символы зашифрованных данных, хотя вряд ли прочитаю их и пойму. Остановившись справа от Люка, слежу за неразрывными линиями кодов.
— Я видела картинки… — осторожно говорю я, обращаясь к Люку, ибо только он правдиво, без всяких околичностей, сможет ответить на мой вопрос. — Бомбы, люди, ядерный гриб… Что они означают?
— Ты видела, как был уничтожен «старый» мир. — прямолинейно отзывается Люк.