— Заткнись! — рычит Хонор. — Ничего я не доказываю!
Снова люто и настойчиво изворачиваюсь и брыкаюсь, но обхват непомерно сильный. Может это и глупость, но я с увлечением начинаю царапать ручища Трикса до крови, надеясь, что он послабит, едва ли не мертвую, хватку. Хонор крепкий, высокий и натренированный — попросту неподъемная гора мышц. Наверно всю жизнь железо таскал, чтобы быть таким мускулистым. Ему, похоже, нравятся подобные ситуации: когда он управляет беспомощной жертвой, и которая втрое меньше него. Вызвал бы он меня на бой — прихлопнул бы, и не прошло бы десяти секунд. И это в том случаи, если ему захочется растянуть удовольствие.
— Я хочу знать, где твой безмозглый защитник?! — вопит Хонор, покачивая меня из стороны в сторону, точно как ветер колышет ветви деревьев. — Страшно, да?
— Нет. — почти спокойно отвечаю я, все так же пытаясь расщепить мясистые лапища Трикса. Я слишком слабая, а удушающий захват мощный.
— Не ври! — брызжет слюной Трикс. — Ненавижу, когда мне врут! Я же чувствую, как ты дрожишь. Еще немного — и описаешься от страха. — злорадно и по-идиотски хихикает он.
— Отстань! — отчаянно требую я.
— Отстань… — повторяет Хонор и бросает меня о пол. От хлесткого приземления кости хрустят, как горящие в костре дрова. Скаля острые пожелтевшие зубы, Трикс склоняется — и надо мной повисает его скривившаяся, будто он переживает сильные муки, тупорылая физиономия. Больно, но я поднимаюсь, — не хватало получить еще одну затрещину, или совсем не хочется, чтобы он растоптал меня своей здоровенной лапой.
Поправляю одежду. Ощутимо буравящие меня глаза Трикса красные, как налитые, обильно побагровевшие помидоры, и обрюзгли из-за отражающейся в них мстительной нечеловеческой злобы. Не размышляя, хватаю вилку со стола рядом. Отлично, сразу четыре дырки будет! Направляю столовый прибор на Хонора, и он хохочет до посинения.
— Думаешь, тебе это поможет? — кривляется он. — Ошибаешься! Этим разве, что куриц пугать.
Трикс сжимает увесистые кулачища, точно кувалды, каждый размером с добротную тыкву. Один удар — и меня снесет с места, как ураганом крышу. Трикс замахивается, я пригибаюсь и всаживаю вилку в его неприкрытую толстую шею. Трикс неистово верещит, как прижатая в ловушке крыса, а его перекошенная рожа — самое ужасающее зрелище, что мне выпадало созерцать. Из неглубокой раны проступает кровь.
— Тебе конец, Маверик! — угрожает Трикс, скорчив, кислую морду. В столовой поднимается невообразимый шум и начинается что-то немыслимо диковинное. Все до единого ребята, будто по команде, кидаются в драку и по непонятной причине бросаются едой. Некоторые переворачивают столы и лавы, подносы вспаривают, задевают потолок и падают вниз. Хонор Трикс выносится в коридор с воплем: