— Я давно им лечусь. Не только в Департаменте-9 нет лекарств, у нас тоже. — Мы переглядываемся — и я замечаю ярое негодование, проступившее алыми пятнами на лице девушки. — Лекарства есть, просто не все их могут себе позволить. Они слишком дорогие. Вот и используем все, что можно, и, что под ногами растет.
Всю свою жизнь я наивно предполагала, что в богатом Богеме только Котел погибает в беспросветной нищете и голоде. Но оказывается, что в Восьмом департаменте дела обстоят не лучшим образом.
— Мне кажется, что недалеко отсюда протекает река. — предполагает Мередиан, вытирая сальные губы рукавом.
— Да?
— Я слышала шум воды. Мы могли бы проверить, и еще что-то подстрелить. — Она повторно кидает беглый взгляд на винтовку.
— Можно было бы. — охотно соглашаюсь я, ведь к вечеру придется добывать еду.
— Давай еще немного посидим у огня. — останавливает меня Мередиан, протянув ладони к огню. — Совсем замерзла. Ночь была холодной. Да и еще раньше рвал тот пронизывающий до костей ветер, думала, что закоченею.
Значительные перепады температуры, похоже, действуют на Мередиан плохо. Хоть на рассвете небо было безоблачным и ясным, но сейчас вместо него простирается мрачный, как непроницаемый мрак, свод.
— Только не долго. — вторю я. Наконец-то, не чувствуя боли, и, находясь в спокойствии, я имею возможность немного отдохнуть. Мередиан подбирается ближе к огню, и садится на корточки — на ее обнажившейся правой щиколотке виднеется кровь.
— До Скалы немного осталось, — нарушает воцарившееся молчание Восемь, — но вряд ли кто-то до нее дойдет.
— Почему ты так считаешь? Должен же кто-то остановить Охоту. — отзываюсь я, предполагая, что Скала — всего лишь приманка, и на пути к ней нас поджидает уйма опасных ловушек.
— Ну, — тянет Восемь, — может, ты и дойдешь.
Надрываюсь от смеха, воспринимая слова Мередиан за случайно брошенную, нелепую шутку, а потом возмущаюсь:
— Что? Нет! Как ты такое можешь говорить! — это первое, что приходит мне в голову. Ведь не могу же я ей напрямую бросить, что нас истребляют, как вредоносных жуков, и вряд ли кто-то выживет.
— У тебя есть оружие…
— Вряд ли оно мне поможет при еще одной вспышке или молнии.
— Тогда тебе следует выдвигаться прямо сейчас, пока затишье.
— Сомневаюсь, что нам позволят к ней приблизиться.
— Почему ты так говоришь? Думаешь, это все одурачивание? Обманом можно назвать, что угодно. Все, во что мы верим, видим и не видим, потому что не все доступно нашему зрению. Да, они заранее все приготовили. Но нас не обманывают. Они всего лишь нас проверяют, выясняют наши сильные стороны. И мы в свою очередь должны доказать, что достойны их милосердия и возложенных на нас надежд. Но вдруг, если кто-то и нападет на тебя, то сможешь легко отбиться. — Восемь опять смотрит на ружье, и с удивлением замечает нож.