Ренегат (Хавелок) - страница 180

Невесть когда налетевший вертолет опускается и зависает над нами. Промозглый ветер пронимает все тело, а косой дождь сечет по лицу. Кишмя кишащий злостью уродец, смекнув, что ему не удастся меня разодрать, отползает. В него стреляют, и он, как и остальные, скрывается под непроницаемой водой.

Полностью обессилена, я растягиваюсь на валуну. Наконец-то все действительно закончилось, вот-вот меня заберут отсюда. Но, сдается, я этого не увижу — отключаюсь на ходу, ибо мне невыносимо хочется спать. Наверно, это из-за лихорадки. Звуки отдаляются и исчезают. Тело расслабляется, и я, раскинув руки, погружаюсь в темноту.

Яркий свет прорезается сквозь веки. Надо мною, словно птица, повис человек, лицо которого спрятано под темной маской…

Я поднимаюсь в воздух, находясь в луче света… Мне кажется, что я умираю, чувствую себя легко и свободно. Значит это действительно правда — умереть в некотором роде то же самое, что освободиться. Освободиться от мыслей и ощущений.

Лежу в тесной кабине вертолета. Далекий и незнакомый мужской голос звучит тупым эхом:

— Как они сюда попали?… Это не входило в наш план… Уничтожить…

Смутно, но понимаю, что он говорит о выродках.

Вдруг мне улыбается круглое женское лицо. Полные губы что-то шепчут, а большие карие глаза смотрят в мои. Чувствую жгущий укол, после чего женщина ласково говорит:

— Спи, дорогая…

Существенно отяжелевшие веки опять смыкаются.

В сумраках недостаточного освещения греюсь, завернувшись в толстое одеяло, лежа в теплой и податливой постели. В комнате, воздух которой насыщен пряным запахом шоколада, скопилось много полезных вещей: большой овальный стол окружен высокими стульями, ближе ко мне размещены два дивана и столик поменьше, а возле кровати стоит вместительный шкаф. Свежие простыни ласкают кожу, а окружаемые подушки мягкие и пушистые, как вата.

Провожу ладонью по округлой и полосатой. Поразительно, но кожа рук и ногти чисто вымыты, ожоги исчезли, остались едва заметные шрамы. Прикасаюсь к ране на ноге. Порезы были глубокими, но они зажили и остались незначительные, едва ощутимые рубцы.

Сев, окидываю приторным взглядом уютное помещение и слышу приглушенный шум мотора. Он напоминает мне день, когда я впервые спустилась в Нору и после долгого расставания повстречала Люка. Он на мотоцикле разъезжал в огромном Шаре, но тогда я еще не знала, что это он. Немедленно хочу его увидеть. Я ужасно соскучилась по нему, думала, что больше никогда его не увижу.

Ищу одежду. Она, сложенная в аккуратную стопку, лежит на диване. Люк приготовил для меня черные штаны, белую футболку и совсем новые ботинки. Одевшись, поправляю волосы: они необычно гладкие и поразительно шелковистые. Скорее бы увидеть, что там происходит, за дверью. Наверное, он снова выполняет различные впечатляющие любое богатое воображение трюки. Мне уже совсем не терпится крепко его обнять. Накидываю на плечи бордово-красную куртку, и выхожу на балкон. Подхожу к перилам. В прошлый раз было полным-полно народу, смотрящего ловкие маневры наездника, но сейчас Нора пуста. В Шаре горит огонь, значит сейчас ночь.