Уезжая из города победителем, Гуров успел уберечь миллионера Бунича от участия в героиновой сделке и сегодня рассчитывал на благодарность магната. Кроме того, директор цирка и его ближайшие друзья были уроженцы здешних мест, знали город, как свой карман, и могли сегодня оказать неоценимую услугу сыщикам. Вопрос, живы ли они, не припомнили ли местные авторитеты дружбу директора цирка, его заместителя и знаменитого клоуна с ментом из Москвы…
Не писал он, Лев Гуров, не звонил, сукин сын, столько лет, свалился как снег на голову и ждет от людей помощи. Сыщик отложил газету, в которую даже не заглянул, поднялся из корявого кресла, поклонился суровой администраторше и удивился, увидев, как она приподняла худую руку в знак прощания. Казалось бы, ерунда, но настроение у Гурова улучшилось, и он направился к выходу.
Сыщик толкнул тяжелую облезлую дверь, порога еще не переступал, выстрела не услышал, но пуля впилась в дверной косяк, и он метнулся в тамбур. Увидев, что дверь на улицу открыта, выскочил на крыльцо и встал за колонну. На ступеньках лежал человек, пистолет валялся рядом. Гуров из своего укрытия не выходил. Убийца поднялся на колени, потянулся к оружию, из-за колонн бесшумно появился один из охранников Бунича, отшвырнул ногой оружие, которое загремело по лестнице, взял бандита за левую руку — правая была прострелена, — поставил его на ноги, сделал это легко, словно парень был из бумаги.
— Ты видел, что мы подъехали? Торопился умереть? До больницы дойдешь?
— Я не врубился. Левый, извини. — Парень зажал здоровой рукой раненое предплечье. — Извини, я доберусь. Пушку отдай.
— Детям спички не дают. Ползи. И передай Лещу, что я расскажу о тебе своему хозяину. Ты мог ранить нашего гостя.
Парень побледнел от этих слов больше, чем от пули, икнул и начал аккуратно спускаться по широкой лестнице.
У Бунича было два личных охранника. Близнецы неизвестной национальности, они, казалось, и не имели имен, в городе их звали Левый и Правый, так как они всегда ходили рядом. У одного из братьев был над бровью чуть заметный шрам, и он звался Левый. То ли корейцы, то ли китайцы, они были неимоверно сильны как в рукопашном, так и в бою с оружием.
— Здравствуй, — сказал, подходя, Гуров. — Я только прилетел и не успел еще никого тронуть. Что это они бросаются на мирных людей?
— Это вы мирный? — Охранник иронично улыбнулся. — Как мы его прозевали? Видно, он прошел за колоннадой.
— Случается, — сказал Гуров, усаживаясь в черный сверкающий «Ауди», за рулем которого сидел Правый.
— Здравствуйте и извините, — сказал он спокойно и равнодушно, словно в Гурова не стреляли, а пролили ему под ноги ведро с помоями.