— Нет сомнения, почтальон говорит правду. Но почему, упав на асфальт, он даже не поцарапался, не ушибся? — Исаков сделал паузу, затем продолжал: — Ответ может быть лишь один. Как ни парадоксально, преступник, нокаутировав почтальона, поддержал его, уложил на асфальт аккуратно. Почему? Боялся, что парень, упав, может разбиться? Откуда такая мысль? Видимо, преступник узнал, что Федякин, ударившись головой, скончался. Где преступник мог узнать об этом? Только в спортзале. Я по дороге выяснил, что болтун Виктор сообщил об этом моему товарищу Валентину Пухову.
Мягков смотрел удивленно.
— Трепач Валька сболтнул кому-то.
— Кто-то передал еще кому-то, тот, в свою очередь, рассказал… — добавил Мягков.
— Ошибаешься, Игорь! — Исаков быстро расхаживал по кабинету. — Сколько преступник взял у Федякина? Шесть тысяч с лишним. А у почтальона? Триста сорок семь с копейками. Не сходится! Взяв крупный куш, преступник всегда стремится взять еще больше. Сегодняшним преступлением он хочет нам доказать, что мы далеко от него. Улавливаешь? Если бы сообщение о смерти Федякина поступило к преступнику через десятые руки, он бы затаился. Мои ребята спугнули его, уверен, что они с преступником говорили, он испугался, сегодняшним грабежом пытается сбить нас с толку.
Исаков не собирался выходить на ринг, бой со Смирновым был бы бессмысленным самоистязанием. Молодой, опытный и техничный, Смирнов в лучшие годы Исакова оказался бы серьезным противником. Помахивая чемоданчиком, который он взял с собой, чтобы никто не догадался о принятом решении, Исаков приехал в спортзал раньше обычного. Еще не начали работать «мухачи». Седов и Пухов встретили его у входа. Исаков усадил их в еще пустом буфете, с деланно строгим видом взял Пухова за лацкан пиджака.
— Валя, кому ты рассказывал, что инкассатор в больнице умер?
Пухов изобразил недоумение и обиду, возмущенный Седов тихо выругался. Через минуту Пухов, признавшись, что действительно рассказал о смерти инкассатора, назвал четыре фамилии.
— Я же хотел как лучше, — оправдывался он.
— Впервые твоя болтливость, кажется, принесла пользу, — успокоил его Исаков. Предупредив, чтобы приятели никуда не уходили, он вышел.
Необходимо побыть одному, сосредоточиться, выработать точный план действий. Сейчас ошибиться — значит упустить преступника, оставить его на свободе на неопределенное время. К своему стыду, Исаков не сумел вспомнить ни одного из названных Пуховым. Надо увидеть в лицо.
Он вернулся в зал.
— Вот что, Петр, — сказал решительно Седов, останавливая Исакова в коридоре и отводя в сторону. — Мы так решили, — он оттеснил пытавшегося вмешаться Пухова. — За троих мы ручаемся, и ты их не трогай. Настоящие ребята. — Расценив молчание Исакова как протест, Седов еще больше ссутулился, наклонив голову, зашептал: — Сказал — ручаюсь! Не марай ребят, Петр! Не позволю, слышишь?