Бородатый здоровяк Слава Меньшиков носит чуточку торжественное звание «дефектчик», возле него уже щебечет крошечная девушка из отдела технического контроля — существо в бригаде постороннее и, по мысли администрации бригады, враждебно-чуждое, хотя — вот она, жизнь! — по серым глазам контролера Веры Федосеевой, техника-автомобилестроителя, ненависти и враждебности к дефектчику Славе Меньшикову и его друзьям не заметишь. Напротив, Вера старается заглянуть в невозмутимое лицо Славы и весело попискивает:
— А почему вы вчера не были на танцах, Вячеслав? Танцы выдались такие удачные, такие удачные, что… Просто не знаю, какие… Вы опять, наверное, сидели над своей противной теормеханикой?
— Опять! — с пустой трубкой в зубах, по-своему иронически отвечает Меньшиков. — Теормеханика — тот же сопромат. Сдашь — жениться можно…
— Жениться! Ах, ах, как вы смешно говорите, Вячеслав!
Между тем оживает и заводское радио — сначала слышен проверочный щелчок, потом бумажное шебуршанье, а уж затем бодрячок диктор начинает знакомое:
— Доброе утро, дорогие товарищи! Поздравляем с наступающим рабочим днем, желаем хорошего настроения, больших и радостных трудовых достижений.
Льется спокойная и приятная музыка, несколько секунд конвейер неподвижен, и члены бригады проделывают то, от чего мы ежедневно по утрам приходим в недоумение и восторг… Они становятся в кружок, голова к голове, то есть так, как это делают хоккеисты перед ответственным матчем, и что-то клятвенно шепчут, что-то полумистическое произносят, кого-то или что-то гипнотизируют… Беда в том, что нас в «хоккейный» кружок систематически не приглашают, а мы люди гордые — сами не лезем, а только со стороны наблюдаем за колдовски загадочным действом. Семидесяти секунд шептанья достаточно для того, чтобы прояснились лица друзей-харьковчан, шляпка на Галине Чистовой оказалась сидящей совсем набекрень; Неля Губанова — рабочая косточка — деловито хмурит рисованные брови, Слава Меньшиков прячет трубку в карман комбинезона, а контролер ОТК. Вера Федосеева достает что-то блестящее, стеклянно-металлическое, ясно приспособленное для проверок, контроля и устрашения. С мастером Юрием Семеновичем тоже произошла перемена — все заняли законные на сегодня рабочие места, а он, напротив, сел за шахматный столик и неторопливо расставил смешанные обиженным Костей фигуры.
— Пошел конвейер! Пошел!
Двухкилометровая махина на самом деле пришла в движение — поплыли разноцветными ладьями полуготовые и почти готовые автомобили, приглушенно зазвенел металл, взвывали гуще моторы «Жигулей» и автопогрузчиков на проспектах и улицах завода, запели, зашипели и завыли электрические и пневматические гайковерты… Звуки ВАЗа, как и запахи, ни с чем знакомым сравнить нельзя, следовательно, описать невозможно; их надо специально послушать, чтобы узнать, как разноголосно, но не утомительно погуживает автогигант.