— Будьте уверены.
Прибежавший с улицы Алеша очарованный стоял возле оружия и мундира Трунова. Как приятно все казалось мальчишескому сердцу. Когда появился свежий и пахнущий духами Трунов в отцовской пижаме, Алеша даже сделал шаг назад. Он не узнал дядю Николая. Но когда тот, раскрыв объятия, поманил его к себе, стремительно бросился ему на шею. Поцеловав в нос и щеки, Алеша сделал движение плечами, чтобы освободиться, и, спрыгнув на пол, сказал:
— Дядя Коля, а мне что привез?
— Тебе привез орден.
Николай вытащил из бокового кармана гимнастерки железный крест первой степени и подал мальчику.
Алеша заложил руки за спину, покачал головой.
— Ну, бери...
— Нет...
— Почему нет?
— Я уже пионер.
— Ну так что ж?
— Эта фашистский... я знаю...
— Вот тебе и молодая смена... — удивился Трудов, — с них толк будет. Эти повоюют...
— Да что, вы еще восемь лет думаете воевать? — спросила Анна Андреевна. — Не дай бог... Неужели это не последняя?
— По-моему, нет... — Трунов обратился к Богдану: — Ты почему же своих не отправляешь?
— Не хотели.
— Как так не хотели? Время военное — приказать нужно.
— Пойди прикажи...
— И прикажу. С сегодняшнего дня я начальник гарнизона вашего города. Надеюсь, это до вас доходит? Приказываю немедленно эвакуироваться...
— Неужели так серьезно наше положение? — спросила Валя. — Мы все же думали, что наш город не будет сдан.
— И мы так думаем. Но на войне главное — предусмотрительность. Всегда надо заглядывать вперед. Короче говоря, придется вам завтра собираться в путь-дорогу и послезавтра, как крайний срок, чтобы вас уже в городе не было.
— Куда же нам ехать? — опросила Анна Андреевна.
— По-моему, на Волгу или в Сибирь.
— Туда не поедем, — твердо сказала Танюша. — Тимиш не рекомендует.
— Тимиш пока только лейтенант, Танюша, а его старший брат как-никак генерал. Его распоряжение я могу отменить.
— А если на Кубань, — сказала Таня, — к Максиму Степановичу?
— Возможно, это дело. Но старик неспокойный. Вряд ли он усидит на месте...
— Я не уеду, — твердо сказала Валя.
— Почему так?
Трунов посмотрел на нее улыбающимися глазами.
— Не хочу бросать Богдана.
— Богдан малютка?
— Не малютка, но я должна за ним смотреть.
— Вопрос явно дискуссионный, — Трунов налил рюмку, выпил. — Вернемся к нему после того, как расколотим немца. Как говорил бравый солдат Швейк приятелю Водичке: «Встретимся после войны в шесть часов и поговорим...» А отправляться нужно. Богдану нельзя сковывать себя семьей. Предстоят большие испытания. Богдан тоже солдат. Армия во время войны должна быть холостой... Представьте себе, я замучился в своем корпусе с одними письмами. Ведь, кажется, некогда писать, так нет, пишут ребята, и бойцы, и командиры ежедневно. Где ни приткнется, сейчас из-за пазухи бумагу и карандаш и уже строчит. И что можно писать каждый день? Не понимаю... Вот тебя, Танюшка, часто бомбардирует письмами Тимиш?