Чувствую, как отвечаю на каждое его движение, и думаю, а Эштон замечает это? Моя рука ложится ему на шею с темными завитками волос, теребит их, потягивает. Его поцелуй становится все жарче, рука движется все быстрее, и, когда я не сдерживаю стона, Эштон приступает к новой атаке.
Приподнимается и свободной рукой хватает шов колготок, резко тянет, и я слышу звук лопнувшего капрона. В другой раз я бы, может, и возмутилась, но сейчас у меня нет ни единого шанса: его рука уже скользнула под кромку трусиков.
Хватаю ртом воздух, освобождаюсь от его рта и, дрожа всем телом, смотрю ему в глаза.
– Я еще ни разу…
Он закрывает мне рот поцелуем.
– Знаю, Ирландка. Ты забыла? Джелло выболтал мне все твои секреты.
Со стоном закрываю глаза и прижимаюсь лбом к его лбу, а щеки горят пожаром.
– Я что, призналась тебе, что никто еще никогда. – Даже не могу заставить себя это произнести.
Вместо ответа Эштон медленно вводит один палец.
– Ирландка, никто еще никогда что? – игриво шепчет он, проскальзывая в меня другим пальцем. Из меня вырывается стон, и Эштон заглушает его поцелуем.
В глубине сознания я отдаю себе отчет, что сижу на переднем сиденье автомобиля на парковке. Я должна была бы ужаснуться, однако быстро соображаю, что стекла тонированные и рядом никого нет. Скоро благодаря ловкой руке Эштона, которая точно знает, с какой скоростью двигаться и на какие точки нажимать, чтобы мое тело расслабилось, а ноги раздвинулись, я понимаю, что мне все равно, пусть даже автомобиль окружит толпа зомби.
Эштон не возражает, когда я тяну его за волосы и случайно прикусываю ему губы. По его учащенному дыханию и яростному языку я понимаю: ему это нравится. А когда я чувствую, что внизу живота у меня все напряглось, рука Эштона неведомым образом знает, что надо ускорить темп, и я умираю от сладкой муки, следуя заданному ритму.
– Ирландка, хочу это слышать, – говорит он горячим шепотом, а движения его руки заставляют тело умирать от наслаждения. Он прижимается горячим ртом к моему горлу, я кричу и впиваюсь пальцами в его бицепсы, меня накрывает пульсирующей волной и уносит на вершину блаженства.
– А ты горячая штучка, Ирландка, – шепчет он мне в ухо, прижавшись лбом к подголовнику. Вспыхиваю и сдвигаю ноги. Но он все не убирает руку, и я ее не отталкиваю. – Помогло тебе забыть?
Вместо ответа я нервно смеюсь. Забыть? Да у меня мозг полностью отключился. Я забыла про свои проблемы, про его проблемы и про приближающийся конец света. Если это и есть оргазм, то я не понимаю, зачем люди вообще выходят из дома. Или из машины.