– Ливи, в другой раз у тебя все получится. Ты же у меня умница.
Прикусив губу, соплю в трубку и киваю.
– Спасибо.
– Тебе получше?
Нет.
– Да. Спасибо, Коннор.
– Ну, вот и хорошо.
Раздается шум, и я слышу, как Коннор говорит кому-то:
– Тебя подвезти? Давай… – Потом он говорит мне: – Ливи, мне пора. У нас сегодня внеочередная тренировка. Всем опоздавшим тренер пригрозил устроить пятнадцатикилометровую пробежку под дождиком.
– Ясно.
– Потом поговорим, Ливи. – Разговор окончен.
Лучше мне не стало. Ничуть. На самом деле мне еще хуже.
Бреду в общежитие с опущенной головой, борясь со слезами, в горле стоит комок. Коннор так верит в меня – как и все остальные. Неужели он не понимает, что для меня эта оценка так много значит? А что, если это все, на что я способна? Что, если это начало конца?
Прихожу к себе зареванная: мне уже все равно, как я выгляжу в глазах окружающих. Знаю, что могу позвонить доктору Штейнеру, но ведь он опять заведет песню о моих родителях, а сегодня я не в состоянии выслушивать его теорию про жизнь на автопилоте. Надо бы позвонить Кейси, но… я не могу. После всего, что она сделала, чтобы я сюда попала, не имею права ее так разочаровывать.
Итак, у меня остается единственное спасение – запас шоколадного мороженого в морозилке, пополненный накануне хозяйственной Риган. Достаю терапевтическое мороженое из морозилки, переодеваюсь в пижаму, завязываю волосы в хвост и заползаю под покрывало. Вечеринки-поминки начинаются. Лежу и смотрю на белеющий на полу листок с работой. Может, стоит его поджечь? Нет, это перебор. К тому же, говорят, здесь сверхчувствительные противопожарные датчики.
Съем эту упаковку, примусь за другие две. Налопаюсь мороженого до смерти. За пять минут уговариваю половину банки – Риган меня точно прибьет – и тут раздается стук в дверь.
Делаю вид, что меня нет. Тот, с кем бы я хотела поговорить, на тренировке. Чуть не ору «Уходите!», но соображаю, что таким образом выдам себя. Сижу тихо и облизываю ложку. А в дверь все стучат. И уходить не собираются. Не иначе доктор Штейнер явился лично: он же обещал, а он свое слово держит.
Со стоном слезаю и тащусь к двери с ложкой во рту и пластиковой коробкой в руке.
Открываю дверь – и вижу Эштона.
Разеваю рот – и ложка падает. У Эштона отменная реакция – он успевает схватить ее на лету.
– Что ты тут делаешь? – спрашиваю я, глядя на его спортивный костюм. У него же сейчас тренировка.
Он обходит меня, заходит в комнату и шепчет, с многозначительным видом кивнув на мороженое:
– Пришел помешать тебе заедать стресс.
Закрываю дверь.