– Смотри на меня, – командует он, и я смотрю, смотрю в его темные глаза и тону в них. Не опускаю глаз, когда его ладонь ложится мне на поясницу, а другая поднимается по внутренней стороне бедра Рука достигает цели.
– Не опускай глаз, Ирландка, – шепчет он а его пальцы проникают в меня, сначала один, потом другой…
Со стоном я просыпаюсь, и с моего живота на пол с громким стуком соскальзывает учебник. Боже праведный! Что это было? Это был сон. Прилегла после обеда, и мне приснился грязный сон про Эштона. Сажусь в кровати и оглядываюсь. Я одна. Слава богу, одна! В самом низу живота странный дискомфорт. Какое-то томление…
Шторм и Кейси постоянно говорят именно об этом?
Надо во всем разобраться. А в дверь стучат. Наверное, этот стук и прервал мой сон. Интересно, а если бы я спала и дальше, я бы занималась любовью с Эштоном? Нет… мозг противится даже представить это.
Наверное, не будь я в таком смятении, я бы посмотрелась в зеркало. Это мне явно не помешало бы. Но Эштон и все, что с ним связано, превращает меня в примата.
Поэтому я просто открываю дверь.
– Коннор! – приветствую я его с преувеличенным энтузиазмом, и глаза округляются от удивления.
Он окидывает меня взглядом, и до меня только сейчас доходит, что я в растянутых пижамных штанах и старой папиной футболке с надписью «Принстон» – размера на три мне великоватой.
– Что ты тут делаешь? – спрашиваю я, проводя рукой по волосам. На голове какой-то ужас, ясно и без зеркала.
Он непринужденной походкой заходит в комнату и вынимает из-за спины горшок с комнатным растением.
– Это тебе.
Опускаю голову и рассматриваю листья.
– Клевер?
– Чтобы ты не забывала о скромном ирландском парне, пока сидишь здесь как прилежная студентка.
– Как мило! – Чувствую, что щеки пылают. Да, лучше не скажешь. На редкость прилежная студентка. – Спасибо. – Пытаюсь успокоиться и вести себя, как того требуют обстоятельства.
– Как занятия?
– Плотно. Загрузилась английской литературой.
– Нравится?
– Интересно. – Рука сама собой тянется к карману, где лежит сложенная записка. Я разворачивала и сворачивала ее столько раз, что чуть ли не истерла до дыр, пытаясь расшифровать. Пыталась осмыслить свою реакцию: ну почему у меня от нее голова кружится, а ведь я должна бы сердиться. Как будто теперь, когда Эштон сказал мне, что не сожалеет о случившемся, у меня есть право снова и снова перебирать в памяти волнующие эпизоды той вечеринки. И в результате я все время витаю в облаках и не могу ни на чем сосредоточиться. Даже Риган это заметила.
– Извини, не стану тебя задерживать, – бормочу я, а Коннор, схватив меня за пояс, поднимает и сажает на верхний ярус кровати. А вешу я, между прочим, пятьдесят шесть кило. Хотя что меня так удивляет: судя по бицепсам под серой полосатой рубашкой, он хорошо сложен. И, хотя ростом и размером уступает Эштону, в отличной физической форме.