Брюнетка, не подозревающая о витающих в голове куратора мыслях, торопливо одевалась. «Пресветлый, как же стыдно», — Дана глубоко вздохнула, поправляя рубашку и боясь поднять взгляд на мужчину. Что он теперь о ней думает? И как вести себя с ним дальше? Она пыталась спасти подругу, как могла, но чем это теперь обернётся для неё самой?
— Можешь передать подруге, что она остаётся, — Атор вышел в тамбур, открыл входную дверь. — Отсидит неделю в карцере вместе с соседкой. Но ещё один подобный инцидент, и снисхождения не будет. И на будущее, студентка Льенн: этот вопрос должен был решать староста первой группы через своего куратора и декана. Я бы настаивал на отчислении, но последнее слово всегда за Брианом Лорио. Свободна.
Гордо держа спину, девушка вышла в коридор. И лишь услышав, как захлопнулась дверь за спиной, позволила себе тихо всхлипнуть. Как унизительно! Её, герцогиню С`аольенн, как какую-то продажную девку, рассматривал мужчина. Сын врага. Враг. И будь Дана немного умнее, этого можно было бы избежать… Девушка смахнула злые слёзы, глубоко вздохнула.
— Ненавижу! — прошептала она, выходя на улицу.
Атор наблюдал из окна, как девушка (назвать её пигалицей после увиденного было как-то неразумно), ровно держа спину, вышла и свернула к студенческому общежитию. Поступок был неожиданный и, мягко говоря, недальновидный. Окажись на его месте кто-нибудь другой, так легко малышка бы не отделалась. Но подругу от отчисления она действительно спасла: Бриан Лорио в вопросах дисциплины поступал крайне жёстко. Только говорить об этом Лидане боевик не стал.
Альма лежала на кровати ничком, уткнувшись лицом в подушку. Даже не подняла голову, чтобы посмотреть, кто пришёл. Леи в комнате не было.
— Альма, — Дана потрогала подругу за плечо, — я поговорила с господином Вальтормаром. Он разрешил тебе остаться.
— Правда? — неверяще всхлипнула та. — Но как?..
— Какая разница, — нервно дёрнула плечом скрывающаяся герцогиня. — Только он сказал, что ты с Леей следующую неделю в карцере будешь…
— Дана, ты что, действительно его уговорила? — девушка села на кровати, шмыгнув покрасневшим и распухшим от рыданий носом. В глазах её загорелся огонёк надежды. Но тут же она с тревогой посмотрела на подругу. — Он… он ведь ничего с тобой не сделал?
— Н-нет, даже не прикоснулся ко мне, — уверила Дана. — Мы просто поговорили, и он согласился тебя оставить. Но предупредил, что это было в первый и последний раз.
— Я больше никогда! — торжественно пообещала Альма и вновь расплакалась, уже от облегчения. — Ты… ты даже не представляешь, что ты для меня сделала! Я… да я теперь для тебя, что угодно!