Тэнзэн привел Джека к деревянному дому, побогаче, чем хижина Сокэ, и похожему на жилище самурая. Окна со ставнями были гораздо больше, чем в остальных домах. Двое мужчин у дверей приветствовали Тэнзэна и посторонились. Сбросив сандалии, они вошли в дощатый коридор и проследовали к дальнему залу через бумажные сёдзи. У порога Джек расслышал оживленный спор.
— По-твоему, разумно приводить сюда самурая?
— Он может сообщить нам немало полезного, — ответил знакомый голос Сокэ. — И я чувствую, что у юноши доброе сердце.
— Однажды ты говорил то же самое о другом изгнаннике, и мы все помним, чем это закончилось. А если он приведет в долину самураев? Забыл, что даймё Акэти жаждет уничтожить деревню?
— Да, это риск, но мы ведь такие же изгои, как этот юноша. Поговорите с ним и судите сами.
Двери распахнулись, и Джека пригласили войти.
Большой приемный зал был устлан татами тончайшею плетения. В дальнем углу находилось деревянное возвышение — даис. Справа Джек заметил новые сёдзи, а на стене за даисом — изображение зимородка, сидящего на ветке у реки.
С возвышения на Джека смотрели трое мужчин.
— Ты ведь говорил, что он самурай, — прошипел тот, что в середине — похожий на моржа пухлый лысоватый коротышка с двойным подбородком и обвисшими усами. Он выглядел весьма странно для Шонина и был полной противоположностью своему стройному и мускулистому сыну. Джек решил, что крестьянскому старосте не обязательно быть сильным воином. Или тактичным собеседником.
— Мальчик учился в Нитэн ити рю, — ответил Сокэ, сидящий по левую руку от старосты.
— Но он чужеземец, — заметил толстяк.
— Все равно он самурай. Его опекуном был Масамото Такэси.
— Тогда понятно, почему за его голову назначена такая награда, — осенило толстяка. — Мальчик может пригодиться при переговорах с даймё Акэти...
— Даймё не пойдет на уступки! — оборвал Сокэ. — И учти, мальчик хорошо владеет японским.
Толстяк прикусил язык.
— Почему ты раньше не сказал? — прошипел он, растягивая губы в неестественную улыбку.
Притворившись, что ничего не слышал, Джек встал на колени перед старейшинами и отвесил низкий поклон. Толстяк, конечно, лицемер, но открыто проявлять неуважение опасно.
— Для меня честь познакомиться с вами, Шонин.
— Что ж, наш друг ведет себя согласно этикету, — улыбнулся третий — худой мужчина в темно-зеленом кимоно, с правильными чертами лица и высокой прической. Он выглядел чрезвычайно уверенным в себе и пристально изучал Джека глазами.
— Если ты так хорошо воспитан, как же тебе удалось оскорбить сёгуна? Мы знаем, что он изгоняет чужеземцев, но почему хочет взять тебя в плен?