— Комусо!
Джек оцепенел; сердце бешено забилось в груди.
Миюки оглянулась, но не сбавила скорость.
— Да-да, ты, монах. Иди сюда!
Джек собрался было бежать — но далеко ли он у I i дет с корзиной на голове ? Стараясь сохранять хладнокровие, он повернулся к стражу.
Тот поманил его к себе.
— Сыграй нам.
Джек едва не рассмеялся от облегчения. Самурай выглядел совсем безобидным. Юноша послушно поднес сякухати к губам и заиграл «Хифуми». Страж заворчал.
— Не это! Я хочу послушать «Сика но Тонэ». Джек замешкался. Сокэ играл ему эту мелодию,
но наизусть он ее не помнил.
— Простите, я ее не знаю.
Страж прищурился и внезапно выхватил меч.
— Ты не настоящий Комусо!
— Тот самый самурай-гайдзин в моем замке! — задумчиво произнес даймё Акэти, поглаживая аккуратные усики. — Или может ты ниндзя? — хохотнул он.
Джек, стоящий на коленях перед правителем самураев, сохранял молчание. Двое стражей стерегли его с боков, и еще четверо выстроились у стены. Каждый с радостью отрубил бы гайдзину голову по приказу даймё.
За окном сияло летнее солнце, и весело галдели птицы, не подозревая о бедственном положении Джека. Привратник едва не выронил меч, когда увидел под корзиной чужеземца. Их тут же окружили остальные стражи. В сутолоке Джек упустил из виду Миюки. Его немедленно отвели на четвертый этаж замка к даймё Акэти.
Правитель был одет по последней моде — в черную хакаму и катагину — длинную «крылатую» куртку. На груди красовалась вышитая золотой нитью стрекоза — фамильный мон. У Акэти было надменное лицо с правильными чертами и уложенные в гладкий хвост волосы. Судя по колоссальному полотну на стене, изображающему даймё в победоносной позе на поле битвы, он был весьма тщеславен.
— Только синоби способны так хитро маскироваться. — Акэти указал на одеяние Комусо и корзину. — Любопытно узнать, почему ниндзя тебе помогают.
— Ниндзя — мои враги, Акэти-сама. — Джек поклонился еще ниже.
— Если так, то почему ты еще жив? И где скрывался все это время? Мои патрули искали тебя во всех долинах, лесах и деревнях моей провинции.
— Я жил в горах, прячась от людей.
— Только не надо считать меня дураком, — вздохнул даймё. — Ты слишком упитан для одичавшего изгнанника. Признавайся, в какой деревне тебя приютили?
— Я... не могу сказать.
— Не можешь или не хочешь?
Акэти смерил Джека пристальным взглядом.
— Я ведь не самодур, — елейно улыбнулся он. — Предлагаю уговор. Ты расскажешь, где деревня ниндзя, а я подарю тебе свободу.
Джек не сомневался: обещание так же фальшиво, как сюжет на шелковом полотне.
— А как же приказ сёгуна?