Но так приятно! Тари взяла перо, проверила кончик и села писать:
«Дорогой...»
Она замерла. Дорогой дану? Она привыкла называть Гергоса так, это было их традицией, но почему-то на письме «дану» выглядело слишком холодным.
Дорогой Онсо? Но Тари никогда так его не называла. Даже странно немного, друзья и родственники называли Гергоса Онсо, а она по-прежнему не решалась.
Но как тогда?
Тари прикусила опахало пера, наблюдая, как медленно высыхают чернила, впитываясь в белый лист. Потом отбросила его и взяла новый.
«Мой дану...»
Вот так лучше, правильнее. Не просто дану, а ее. Ее собственный анкъерский аристократ. Неплохо, а?
{«Мой дану, ваш подарок в очередной раз поразил меня и порадовал. Как видите, я не удержалась и тут же взялась писать вам письмо, хотя могла бы выйти из спальни, пройти пять шагов по коридору и сказать вам об этом лично.
Но чернила так гладко ложатся!
А вы так рано просыпаетесь! Я слышала, как вы уходили этим утром, но не нашла в себе сил проснуться. Ведь еще даже не рассвело! Мы засыпаем вместе, но вы всегда встаете первым... Когда вы уходите, я перебираюсь на вашу половину кровати и сплю там. Но вы, должно быть, знаете об этом, ведь подарки в комнату приносят уже после вашего ухода. Кстати, кто это делает? Кармита или Эвретто? Или вы сами? Тогда почему вы не будите меня?
Когда мои родители еще были живы, мы дважды в год – на летнее и зимнее солнцестояние – дарили подарки всем слугам и домочадцам. Мы с Иваро брали по одному из большой кучи и дарили их, а мама с папой пожимали руки и благодарили наших людей за добрую службу. Я помню, как загорались глаза у горничных и лакеев! Им было так приятно и интересно, что же хозяева приготовили для них на этот раз! А мне нравилось это замечать.
А вам, дану, неужели ничуть не любопытно? Честно, если бы я хотела что-нибудь вам подарить, то сделала бы это сама, лично, и пристально бы наблюдала... Почему я никогда ничего вам не дарила? Это несправедливо. Но, с другой стороны, все, что у меня есть, все деньги – ваши. А у меня нет ничего своего, что я могла бы отдать.
О, не думайте, я не грущу. Мне никогда не нужно было столько денег и одежды, сколько у меня есть сейчас. Но мне бы хотелось придумать для вас подарок. Не вещь, которую вы и так могли бы купить в любой лавке, а что-то, что вам могла бы подарить только я. Я обязательно что-нибудь придумаю!..»}
Лист закончился. Тари взялась за следующий и вдруг замерла. Ну что за глупости она пишет? И, главное, для кого? Это уже мало походило на письмо, а все больше – на дневник. Кажется, Иваро в детстве вел дневник, записывая в него книги, которые прочитал, и имена знаменитых людей, о которых узнал. Но Тари никогда дневников не вела, у нее просто никогда не было в жизни ничего, о чем бы хотелось написать. А теперь, выходит, появилось?