Уже больше года Сашка не поддерживал связь с Диной, а та в каждом письме спрашивала о нем. Мать, боясь запрета, отвечала, что с Сашкой все нормально, что живет полноценной жизнью и радуется своим успехам и успехам своих товарищей. Почти ежедневно Сашку навещал Давид, его юмор и оптимизм давали глоток надежды, и после его ухода в Сашке укреплялась вера в завтрашний день. Мать сообщила, что Дина с родителями должны приехать в Израиль, и тогда Сашка решился: «Я должен ее увидеть и поговорить с ней». Он попросил Давида встретить Дину и привести ее к нему.
И вот наступил тот день, когда Давид встретил Дину с родителями в аэропорту, все радовались, размахивая израильскими флажками и были счастливы, ведь вернулись на Родину. Давид тоже улыбался, но глаза его были грустны, и Дина поняла, что произошло что-то ужасное. Она прямо спросила: «Что случилось с Сашкой, он болен?» – и Давид, не в силах больше обманывать ее, ответил: «Все гораздо хуже, он умирает и просил меня привезти тебя к нему».
Прямо из аэропорта они поехали к нему, Сашка сидел в кресле-каталке худой, почти ослепший и глухой, она подбежала, схватила Сашкину руку и прижалась к ней губами: «Сашенька, милый, родной, я приехала к тебе, и мы будем всегда вместе, ведь я люблю тебя», – зашептала она, и из глаз ее бежали слезы, Давид взглянул на друга и увидел, как на его тоже почти девичьих ресницах застыли слезы. Этот сильный человек с несгибаемой волей тоже плакал, плакал от радости, что она здесь, что она рядом, что несмотря ни на что любит его. Потом Дина рассказывала, как они уезжали, как Мокей помогал, как прощалась с Ташкентом, где она родилась и росла, как в городе растет ненависть ко всем, как ждут погромов, и еще долго и обо всем. Сашка, который почти ничего не слышал, делал вид, что внимательно ее слушает, что понимает то, о чем она говорит, а сам все смотрел и смотрел на нее и Давида, мысленно прощаясь с ними, потом он протянул иссохшую руку к Давиду и, взяв его руку, вложил в нее руку Дины. «Помоги ей», – прочитал по губам он.
В тот год зима в Израиле была дождливая и сырая, часто дули холодные ветры. Хоронили Сашку на военном кладбище, казалось, что половина населения города пришла с ним проститься, военные прощались с боевым товарищем, гражданские с веселым и жизнерадостным парнем, замечательным другом и сокурсником по институту, женщины и девушки плакали, ребята отворачивались молча, стряхивая скупую слезу, был военный салют, Дина рыдала на плече у Давида. Потом была Шива (семь дней траура по усопшему), и Дина с Давидом почти каждый день были с родителями Сашки, всячески стараясь помочь и приободрить их. А потом началась обычная жизнь, изучение языка, поиски работы, обустройство жилья и прочее, прочее.