Джура сидел в палатке, рядом храпел чеченец Тенгиз Мацоев, пригревшись у печки-буржуйки, украинец Сашко подсчитывал сегодняшнюю выручку, командиры установили тарифы: за каждого убитого солдата на стороне федералов платили 50 долларов, за офицера – 200 долларов, а уж если повезет и уничтожишь танк или самоходку, можно получить столько, что на скромный домик хватит.
Рядом с Джурой, привалившись к мешку с мукой, дремал его друг из Таджикистана Рахматулло. Проснулся Рахматулло оттого, что кто-то тряс его со всей силы за плечо. Он открыл глаза и увидел лицо перепуганного его криком Джуры. «Ты чего орешь? – грубо сказал Джура. – Приснилось что?» Рахматулло глупо заморгал и ничего не ответил, хотя снилось ему действительно нечто ужасное, это ужасное было настолько реально, что Рахматулло мог и сейчас воспроизвести все это в мельчайших подробностях. Ему снилось, как его верные товарищи, его братья торжественно надевают на него пояс шахида, как он клянется в мщении проклятым неверным, отравляющим дело всемогущего Аллаха на грешной земле мусульман. Потом его доставляют в центр большого, усеянного огнями города. Он видит хорошо одетых людей, идущих в театры и рестораны, он видит толпу мальчишек и девчонок, которые заняли очередь в дискоклуб. Все люди сыты и довольны, полны радости и смеются в этот теплый вечер. Он смешивается с толпой гуляющих, приближаясь к входу в дискоклуб, здесь очень много молодых и, пожалуй, здесь громче и веселее звучит речь, слышится смех этих не обремененных заботами мальчишек и девчонок. Вот он, этот долгожданный миг мщения за серость и уныние, за голод и разруху, за невыносимые условия его детства и юности. Рахматулло жмет на кнопку взрывного устройства – и раздается оглушительный взрыв, теперь я герой, я шахид, человек, принявший мучительную смерть во имя всемогущего Аллаха, еще секунда – и я окажусь в райских кущах, в объятиях красивейших женщин, ублажающих мою плоть и душу, но голос всесильного звучит грозно и сурово: «Ты грязный шакал, на тебе кровь невинных детей, и твое место в свиных отбросах». Он летит вниз, он в грязи и дерьме, он хочет найти выход, но не может. Его рот, его ноздри наполняются этим дерьмом, он хочет кричать, но чем шире открывает рот, тем сильнее он наполняется свиными испражнениями. Постепенно Рахматулло приходит в себя, он не может забыть страшный сон, он не может рассказать этот сон Джуре, потому что тот говорил о прелестях смерти шахида, а Джура авторитет в исламе, он читал много книг, не то что Рахматулло.
Их у отца было пятеро, он с братом и три сестры, отец работал днем и ночью, а денег все равно не хватало, потом и он пошел работать, но СССР развалился и работы не стало, не стало работы – не было денег, они стали голодать, даже купить муки, чтобы испечь лепешки, у них не было, хорошо, что у них в кишлаке появился Джура, теперь он работает, убивает неверных и получает за это деньги, теперь он кормит семью. А может, ради этого и стоит жить, может, кроме денег нужно освобождать землю от скверны, так написано в книгах, которые привез Джура. На земле будут только правоверные и тогда не будет разногласий и войн, вон и сам Джура, Рахматулло слышал, когда-то был православным, но принял ислам и теперь борется с ним вместе, а Сашко, тот даже и не приняв ислам, помогает им. Ну да, за деньги, но ведь не только за деньги он подставляет грудь под пули, значит, есть еще что-то, что заставляет рисковать жизнью.