Капитан Сергиенко посмотрел на часы, показал их циферблат старшему лейтенанту Максимову и повернулся к бойцам.
- Пора собираться.
Мгновенно стихли все лишние разговоры, солдаты приступили к сборам, натягивали маскировочные комбинезоны, одевали разгрузочные жилеты, наполняли их многочисленные карманы боеприпасами, проверяли наличие индивидуальных пакетов, наполняли фляжки водой, распределили между собой сухой паек. Два гранатомeтных расчeта, необходимость в которых возникла из-за своеобразных условий нынешней операции, увязывали вьюки с выстрелами для своего оружия. Радисты проводили последнюю проверку аппаратуры. Сапeры упаковывали взрывчатку. Вскоре сборы подошли к концу. Офицеры придирчиво обследовали своих бойцов, заставили их попрыгать на месте, проверяя не звякнет ли предательски какая-нибудь железка в самых неподходящий для этого момент, демаскируя разведчиков, осмотрели оружие.
Капитан Сергиенко построил бойцов сводной разведгруппы в колонну и повeл их к выходу из пакгауза.
6 мая 1942 года южнее Берлина (вечер)
- Какой «жирный гусь»! - С восхищением произнeс сержант Курочкин и передал бинокль капитану Сергиенко.
Командир десантников долго рассматривал так понравившегося сержанту немца, переводил бинокль на окрестные улицы, вернее на остатки того, что раньше называлось кварталом, сверялся с картой и часами, наконец отложил их и сказал:
- Не возьмeм. Даже если сможем захватить, то не сумеем уйти.
Капитан откинулся на спину, прикрыл глаза и затих. Оценив такую реакцию командира, расслабились и остальные разведчики. Только сержант Курочкин, назначенный наблюдателем, по-прежнему рассматривал немецкого офицера, проводившего регконсценировку неподалeку от их засады. Был немец высок, красив и элегантен, щеголял не очень подходящим для данного места длинным кожаным плащом, погоны на котором, вот ведь незадача, отсутствовали. С прекрасно видимым в бинокль брезгливым выражением лица, немец старательно обходил возникающие на его пути препятствия, слегка кривя усмешкой краешки губ, что-то говорил сопровождающим его офицерам, пару раз махнул рукой в сторону Берлина, вернее громадного облака дыма, обозначающего местоположение германской столицы. Окружающие его офицеры облик имели под стать своему предводителю, явно не фронтовой и уж тем более не боевой, своим поведением напоминали толпу наряженных в военную форму женщин на новогоднем маскараде, который сержанту удалось один раз посетить перед войной. Впрочем, одна женщина в свите присутствовала. Затянутая в узкую форму угольно-чeрного цвета, с длинной тонкой сигаретой в ярко накрашенных губах, с кокетливо сдвинутой набок пилоткой на белобрысой голове, являла она собой зрелище, выделяющееся даже среди этой опереточной толпы.