— Всё, надо передохнуть! Теперь уже не найдут!
Они остановились в посадке апельсиновых деревьев и уложили Лангедока на траву.
Бенуа перевернул Роже на живот и разорвал на его спине рубашку. Пуля вошла под правую лопатку. При каждом натужном вдохе и выдохе на ране пузырилась кровь. Жак примотал покрепче широкий лист травы, чтобы хоть как-то остановить кровотечение и осторожно опустил Бретёра на землю.
— Рана очень тяжёлая, Поль,— сообщил он другу.
Малыш, заряжавший пистолеты, перестал забивать шомполом пулю:
— Будем надеяться на Бога, Жак. ...Всё в руках божьих, — добавил он, помолчав, и с остервенением принялся стучать шомполом, смахнув украдкой набежавшую слезу.
В это время Лангедок застонал и открыл глаза:
— Не рассчитал... фитиль надо бы покороче...
Ажен и Бенуа склонились над раненым, не сообразив поначалу, о чём тот хотел сказать.
— Поль... у родника..., Роже помолчал, собираясь с силами, — около нашей рощи... дожидаясь тебя, ... закопал под дальним..., — струйка крови чёрной дорожкой выкатилась из уголка губ, заставив раненого смолкнуть. Лангедок с трудом приподнял слабеющую руку и смахнул кровь с подбородка: — Под дальним кустом опунции закопал свой кошель... Крест возьми себе, а деньги с Жаком... поделите... поделите....
Какой-то посторонний звук отвлёк их внимание. Оба посмотрели в сторону асьенды, подтянув оружие поближе. А когда ничего не обнаружив, повернулись опять к учителю, Лангедок был мёртв.
Г Л А В А 19
Денье благополучно отполз в сторону вдоль стены и, дождавшись, пока отряд испанцев ворвётся в асьенду, и тем и другим станет не до него, пополз наискось к саду, натыкаясь то и дело на оставленные заострённые пни.
Скрывшись в густой темени деревьев, он, не торопясь, обогнул испанские пушки, стоявшие прямо у края вырубки, углубившись шагов на двадцать. После чего привстал и прислушался, стараясь расслышать что-нибудь впереди себя, отметая звуки яростной схватки, доносившиеся со стороны атакуемого дома. Уловив отдалённые стоны в глубине сада, Крысёнок осторожно поднялся и, замирая при каждом шорохе, двинулся в том направлении. Справедливо полагая, что это могут стонать не только раненые испанцы, но и Лаваль, мучаясь обожжёнными ногами. В саду он ориентировался плохо, поскольку никогда по нему не ходил, но с асотеи видел, что посадки фруктовых деревьев, с кое-где прореженными кустами, занимали ярдов сто. В середине сада была большая лужайка, затеянная ещё старым садовником, умершим два года назад. Несколько дорожек, рассекающих сад на треугольники и сходящиеся к лужайке, изрядно заросли кустами, хотя это не помешало испанцам без особых усилий подтащить по одной из них к кромке вырубки кулеврины.