Тишину Котельной нарушил только последний всхлип кофеварки.
– Вот ведь блин! – рассмеялся Андерс Виллер.
– Это прямиком вошло в мой список десяти лучших теорий заговора от параноидальных пациентов, – заметил Смит. – Э-э… рассматривай как комплимент.
– И поэтому мы здесь, – сказал Харри, наклоняясь вперед. – Мы должны думать альтернативно, рассматривать возможности, мимо которых проходит следственная группа Катрины. Потому что они создали сценарий произошедшего, и чем больше группа, тем труднее ей отвлечься от главенствующих идей и выводов. Работа этой группы в чем-то напоминает религию: человек невольно думает, что столько окружающих его людей не могут ошибаться. Хорошо. – Харри поднял кружку без надписи. – Но они могут ошибаться. И они ошибаются. Постоянно.
– Аминь, – произнес Смит. – Э-э… двойной смысл тут ненамеренно.
– Давайте перейдем к следующей ошибочной теории, – сказал Харри. – Виллер?
Андерс Виллер посмотрел на дно своей кружки, сделал вдох и заговорил:
– Смит, на телевидении вы рассказывали, как вампирист проходит разные фазы развития. У нас в Скандинавии над молодыми людьми осуществляется такой плотный контроль, что если бы у них проявились подобные экстремальные тенденции, то служба здравоохранения обнаружила бы их до достижения последней фазы. Вампирист не норвежец, он из другой страны. Вот моя теория. – Он поднял взгляд.
– Спасибо, – сказал Харри. – Я могу добавить, что в задокументированной истории криминалистики в разделе о серийных убийствах нет ни одного пьющего кровь скандинава.
– Атласское убийство в Стокгольме в тысяча девятьсот тридцать втором году, – напомнил Смит.
– Мм… Не знаю такого.
– Это потому, что вампириста так и не нашли, но решили, что он был серийным убийцей.
– Интересно. А жертвой была женщина, как и у нас?
– Лилли Линдестрём, тридцать два года, проститутка. И я готов съесть соломенную шляпу, которая лежит у меня дома, если она была единственной жертвой. Позже это убийство стали называть «Вампирским убийством».
– Детали?
Смит дважды моргнул, глаза его наполовину открылись, и он начал говорить, словно вспоминая слово за словом:
– Четвертое мая, Вальпургиева ночь, площадь Святого Эрика, одиннадцать, однокомнатная квартира. Лилли принимала в своей квартире мужчину. Она спустилась к подруге на первый этаж и попросила одолжить ей презерватив. Когда полиция ворвалась в квартиру Лилли, она была мертва и лежала на оттоманке. Ни отпечатков пальцев, ни других следов. Было очевидно, что убийца прибрал за собой, и даже одежда Лилли была аккуратно сложена. На кухне, в раковине, обнаружили ложку для соуса, вымазанную кровью.