– Тебе досталась чашка Столе Эуне, – пояснил Харри и поставил на место последний стул, так что они образовали круг в середине комнаты. – Итак, у нас есть свобода, мы сами себе начальники, и мы ни перед кем не отчитываемся. Но мы держим в курсе Катрину Братт, а она – нас о своем расследовании. И давайте для начала каждый из нас совершенно честно скажет, что думает об этом деле. Основывайтесь на фактах и опыте, а не на интуиции, одной-единственной идиотской детали или абсолютно ни на чем. Ничто из того, что вы скажете, не будет впоследствии использовано против вас, и разрешается геройствовать. Кто хочет начать?
Все четверо уселись на стулья.
– Решаю, конечно, не я, – сказал Смит, – но, по-моему… э-э… начать должен ты, Харри. – Смит обхватил руками туловище, словно он замерз, несмотря на то что они сидели за стеной от котлов, обогревающих все здание тюрьмы. – Может, расскажешь, почему ты думаешь, что это не Валентин Йертсен?
Харри посмотрел на Смита, сделал небольшой глоток из чашки.
– Хорошо, я начну. Я не думаю, что это не Валентин Йертсен. Хотя такая мысль меня посещала. Убийца совершает два убийства, не оставив ни единого следа. Для этого требуется планирование и холодная голова. Но потом он внезапно совершает преступление и оставляет кучу следов и доказательств, указывающих на Валентина Йертсена. Есть в этом какая-то настойчивость, как будто преступник озабочен тем, чтобы раскрыть свою личность. И это, разумеется, пробуждает подозрения. Кто-то пытается манипулировать нами, чтобы указать на другого? В таком случае Валентин Йертсен – великолепный козел отпущения.
Харри посмотрел на остальных, отметил сосредоточенный взгляд широко раскрытых глаз Андерса Виллера, почти сонный взгляд Бьёрна Хольма, дружелюбные, приглашающие глаза Халлстейна Смита, будто он в данных обстоятельствах машинально вошел в роль психолога.
– Валентин Йертсен вполне очевидный подозреваемый, с его-то прошлым, – продолжал Харри. – Кроме того, убийца знает, что мы вряд ли найдем Валентина, поскольку мы уже долго пытались и не добились никакого результата. Или потому что убийце известно, что Валентин Йертсен мертв и захоронен. Потому что он сам его убил и похоронил. Потому что тайно погребенный Валентин не сможет развеять подозрения предоставлением алиби или чем-то подобным, но из могилы будет продолжать отвлекать внимание от альтернативных преступников.
– Отпечатки пальцев, – возразил Бьёрн Хольм. – Татуировка с лицом демона. ДНК на наручниках.
– Хорошо. – Харри сделал еще один глоток. – Отпечатки убийца мог оставить, отрезав палец от руки Валентина и принеся его в Ховсетер. Татуировка может быть фальшивой копией, которая легко смывается. Допустим, волоски на наручниках – от трупа Валентина Йертсена, а наручники оставлены намеренно.