Трое мужчин вошли в квартиру, приставив к плечам МР-5, четвертый остался стоять снаружи, нацелив оружие на дверной проем.
Она отняла руки от ушей.
Световая и звуковая граната не заглушила «Пинк Флойд».
– Чисто! – Голос Фалькейда.
Полицейский, стоявший снаружи, повернулся к Катрине и кивнул.
Она сделала вдох и направилась к дверям.
Катрина вошла в квартиру. После разрыва гранаты в воздухе висел слабый дым, но, как это ни удивительно, он почти ничем не пах.
Коридор. Гостиная. Кухня. Первое, что ее поразило: все казалось совершенно нормальным. Как будто здесь жил обычный чистоплотный человек, любящий порядок. Он готовил еду, пил кофе, смотрел телевизор, слушал музыку. С потолка не свисали мясницкие крюки, на обоях не было брызг крови, на стенах не были развешаны газетные вырезки со статьями об убийствах и фотографиями жертв.
И ее осенило. Аврора ошиблась.
Она бросила взгляд на открытую дверь в ванную. Комната была ободранной, занавеска в душе отсутствовала, здесь не имелось никаких туалетных принадлежностей, за исключением одной вещи, лежавшей на полочке под зеркалом. Катрина шагнула внутрь. Это оказалась не туалетная принадлежность. На металле виднелись черные пятна краски и коричнево-красная ржавчина. Железные зубы были сомкнуты и образовывали зигзаг.
– Братт!
– Да? – Катрина вернулась в гостиную.
– Здесь, – раздался из спальни голос Фалькейда. Он звучал спокойно, сдержанно. Как будто что-то закончилось.
Катрина перешагнула через дверной порог, высоко подняв ногу, стараясь не прикасаться к двери, как будто она уже знала, что находится на месте преступления. Дверцы шкафа были открыты, бойцы «Дельты» стояли с двух сторон двуспальной кровати, направив стволы автоматов на обнаженное тело, лежавшее поверх одеяла с безжизненными глазами, устремленными в потолок. От того, что Катрина поначалу не смогла идентифицировать, исходил запах, и она склонилась ниже. Лаванда.
Катрина достала телефон и набрала номер. Ей ответили после первого звонка.
– Он у вас? – спросил Бьёрн Хольм запыхавшимся голосом.
– Нет, – ответила она. – Здесь лежит тело женщины.
– Мертвой?
– Во всяком случае, не живой.
– О черт! Это Марта Руд? Погоди, что ты имеешь в виду под «не живой»?
– Не живая и не мертвая.
– Что…
– Это секс-кукла.
– Что-о?
– Кукла, которую можно трахать. Дорогая, кажется, сделана в Японии, очень правдоподобно сделана, я сначала, черт возьми, подумала, что это человек. Так или иначе, Александр Дрейер – это Валентин, железная челюсть здесь. Поэтому нам надо просто остаться и ждать, не появится ли он. От Харри есть что-нибудь?