– В некоторых случаях, возможно, – сказал Харри. – Он написал только, что когда все так просто, то нет причин не позаботиться о доступе в их жилища.
– Creepy[55], – прошептал Иисус.
– Почему он выбрал Валентина и как он его нашел? – спросил Олег.
– Все, что ему было нужно, находилось в украденных у Смита записях. Там было сказано, что у Александра Дрейера настолько живые и подробные фантазии о вампиристских убийствах, что Смит рассматривал необходимость его госпитализации. Аргументом против было то, что Дрейер демонстрировал высокую степень самообладания и жил хорошо организованной жизнью. Я думаю, что именно это сочетание желания убивать и самообладания сделало его идеальным кандидатом для Хелла.
– Но что Хелл мог предложить Валентину Йертсену? – спросил Иисус. – Деньги?
– Кровь, – сказал Харри. – Молодую теплую кровь жертв женского пола, которых никак нельзя было связать с Александром Дрейером.
– Убийства, в которых нет очевидного мотива, а убийца ранее не вступал в контакт с жертвами, – самые сложные для раскрытия, – сказал Олег, а Иисус кивнул, соглашаясь.
И Харри понял, что это была цитата из его лекций.
– Мм… Для Валентина было важно не вмешивать в дело вымышленное имя Александр Дрейер. Вместе с его новым лицом новое имя позволило ему начать передвигаться по улицам без угрозы быть пойманным. Могло открыться, что за убийствами стоит Валентин Йертсен, однако это беспокоило его меньше. И в конце концов он не удержался от соблазна подать нам знак, что эти преступления – дело его рук.
– Нам, – сказал Олег. – Или тебе?
Харри пожал плечами.
– И все равно это не приблизило нас к человеку, которого мы искали все эти годы. Он мог невозмутимо продолжать следовать сценарию Хелла и убивать. И делать это спокойно, потому что с дубликатами ключей Хелла Валентин мог проникать в дома жертв.
– Идеальный симбиоз, – произнес Олег.
– Как гиена и гриф, – прошептал Иисус. – Гриф указывает гиене дорогу, кружась над раненым зверем, а гиена его добивает. Пища для обоих.
– Значит, Валентин убил Элису Хермансен, Эву Долмен и Пенелопу Раш, – сказал Олег. – А что с Мартой Руд? Ленни Хелл ее знал?
– Нет, это было собственное произведение Валентина. И это было направлено против меня. Он прочитал в газете, что я назвал его жалким извращенцем, и взял человека, близкого ко мне.
– Только потому, что вы назвали его извращенцем? – Иисус наморщил нос.
– Нарциссисты любят, чтобы их любили, – пояснил Харри. – Или ненавидели. Чужой страх укрепляет и создает их представление о себе. Они считают оскорблением, если их не замечают или недооценивают.