— Твои друзья живы, можешь не бояться за них. Во всяком случае, пока. Как только мы доставим вас в городище, Мастер решит вашу судьбу.
— Мастер?
— Ты еще познакомишься с ним. Он грозен, но справедлив, — мужчина на несколько секунд замялся, видимо, обдумывая свои слова, но потом все же продолжил. — Я не привык ходить вокруг да около, так что и в этот раз молчат не стану. На твоем месте я бы больше беспокоился за собственную жизнь, чем за жизни твоих спутников.
— Почему? — я привыкла воспринимать себя как абсолютно безобидное существо и поэтому не сразу поняла, о чем идет речь.
— Ты жрица, — ответил Ламар, глядя мне прямо в глаза. — Значит, несешь в себе свет Бальтазара. Если Мастер решит, что его в тебе слишком много, ты будешь казнена. Но не переживай — смерть будет быстрой и почти безболезненной.
— Вот спасибо, успокоил, — нервно рассмеялась я, не зная, как реагировать на такое заявление.
— Не за что, — отозвался мужчина, который, похоже, не уловил в моем голосе насмешки.
Вообще, он создавал впечатление совершенно нормального человека и доброго малого. При других обстоятельствах я бы даже посчитала его милым, однако в тот момент я, естественно, не была настроена на романтический лад и, рассудив, что было бы глупо не выведать все, что можно, раз выдалась такая возможность, спросила:
— И как все будет? То есть, как ваш Мастер определит, нужно меня убивать — или можно будет оставить в живых?
— Ты хочешь знать, не сможешь ли ты повлиять на его решение? — улыбнулся Ламар. — Нет, это невозможно. Он видит людей насквозь, и тебе не удастся ничего скрыть от него.
— Класс…
— Но это даже к лучшему, — продолжил воин. — Ведь если ты светла душой, то этот мир ответит тебе тем же. А если в тебе есть изъян, от которого не избавиться, то и жить незачем, верно?
— Как у тебя складно все выходит, — я с удивлением уставилась на своего нового знакомого: у меня вдруг появилось ощущение, что я разговариваю либо с блаженным, либо с дурачком — настолько искренним он мне казался в своих спорных убеждениях. — А мне вот не все понятно. Ты только что говорил, что меня будут оценивать по количеству Бальтазара во мне…
— Света Бальтазара, — поправил меня Ламар, который, как оказалось, внимательно прислушивался к каждому моему слова.
— Пусть света, какая разница? Значит, вы принимаете решение, исходя из того, чью сторону принимает подсудимый — вашу или чужую. Какая же это справедливость?
— Ты не понимаешь, — мужчина с сожалением покачал головой, глядя на меня, наверное, так же, как я только что смотрела на него. — Но ничего, всему свое время. Просто знай, что за убеждения тебя никто убивать не станет. В конце концов, Бальтазар многих обманул, а доверчивость не является грехом.