почти всегда после обеда работали засучив рукава.
По крайней мере, Себастьян. Удивительно, но теперь Дейзи писательство вдруг
показалось нелегким подвигом. Ей все же удалось убить собаку и, как и
предсказывал Себастьян, эта перемена сделала историю сильнее. Но потянула за
собой ряд прочих поправок и привнесла целую уйму новых и непредвиденных
обстоятельств, обстоятельств с которыми она совершенно не готова была иметь
дело, особенно теперь, когда ей, кажется, не удавалось сосредоточиться дольше,
чем на пять минут.
Она обнаружила, что ее мысли дюжины раз на дню возвращаются к их сделке,
всякий раз распаляя в ней предвкушение. Она частенько наблюдала за ним в их
совместные часы в библиотеке, и хотя рада была видеть его за работой, гораздо
приятнее оказалось то, что он старается ради ее поцелуя. Ничего более
романтичного нельзя и вообразить.
Проведя столько часов вместе и украдкой наблюдая за графом, Дейзи начала
видеть его в ином, нежели прежде, свете. Когда он останавливался, чтобы
перечитать написанное, поставив локоть на стол и положив подбородок на руку,
она замечала линии сухожилий и мышц его сильной руки ниже закатанных
манжет рукава. Видя, как он барабанит пальцами по столу, он вспоминала, как
эти самые кончики пальцев касались ее лица. Когда он задумчиво глядел в окно,
чувственная линии его рта пробуждала воспоминания о том волнующем
поцелуе, заставляя жаждать его снова. Но все это было бесполезно для ее
работы. Дейзи попыталась заставить себя вернуться к ней, но, прочитав
последнее написанное предложение, поняла, что оно бессмысленно. Зачеркнув
его, она увидела, что целая страница уже заполнена зачеркнутыми
предложениями. Перевернув ее, она обнаружила на обороте то же самое – ни
единой пригодной строчки на всем листе.
С разочарованным вздохом, Дейзи скомкала исписанный лист и закинула его в
мусорную корзину рядом с креслом. Окунув перо в чернила, она начала снова.
Написала два предложения, остановилась, недовольная, и вновь все зачеркнула.
Написав еще немного, остановилась опять, с ужасом осознав, что Далтон только
что сгреб Ингрид в свои сильные мужские объятия и поцеловал.
Такое недопустимо в ее книге! Далтон с Ингрид даже не женаты. В любом
случае, наберись она смелости описать столь эротичный момент, использовать
столь недвусмысленные выражения определенно непозволительно. Боже, она
ведь так и написала – «страстный поцелуй». Что сказали бы леди с Литтл-
Рассел-стрит, прочитай они это.
Издав раздраженный вздох, Дейзи перечеркнула целый абзац и начала
опасаться, что совершила серьезную ошибку. В то время как их с Себастьяном