– Нет. Просто вы ожидали большего, нежели ваш отец мог дать.
– В свой тринадцатый день рождения я узнала, что все было ложью. Месяц за
месяцем он обещал вернуться домой, но все откладывал. Тогда я сказала, что
хочу праздник по случаю дня рождения, потому что если мы устроим праздник,
он обязательно вернется домой. Люси все организовала и написала папе, но
предупредила, чтобы я не обнадеживалась сильно, ведь он может и не
вернуться, но я верила, что он приедет.
– А он не приехал.
– О, нет, – возразила Дейзи, – приехал. Явился прямо в разгар празднества, но
пьяным. Я за полтора метра учуяла запах бренди. Как, впрочем, и все
остальные. Надо сказать, – с невеселым смешком добавила она, – праздник
оказался коротким. Все ушли, а между ним и Люси разгорелась ссора. Она
велела ему уходить и никогда не возвращаться. Спустя несколько недель он
умер, и мы узнали, что он так и не прекращал пить и никогда не искал работу в
Манчестере. Все это время он жил на содержании у какой-то женщины.
Выпрямившись от окна, она повернулась к нему, в приступе внезапного
отчаяния, желая понять причину.
– Зачем? – спросила она. – Зачем отец так поступал?
Себастьян отвел глаза.
– Господи, – пробормотал он, – почему вы меня спрашиваете?
– Вы говорили, что сами были человеком крайностей. Что пили и играли. –
Сердце Дейзи вдруг сжалось от страха. – Вы такой же, каким был он?
Себастьян окаменел, и страх еще глубже проник ей в душу, но она настаивала:
– Скажите! Стали бы вы лгать семье, разрушили бы свою жизнь?
– Ради выпивки? Нет. Ради очередной карточной партии? Нет. Позволил бы я
женщине содержать себя? Господи, конечно нет.
Ощутив, как облегчение захлестнуло ее мощной волной, Дейзи прикрыла глаза.
– Но, – тихо добавил он, – у каждого из нас свои слабости, цветочек.
Открыв глаза, Дейзи обнаружила, что Себастьян смотрит на нее. Вопрос
вылетел у нее прежде, чем она успела себя одернуть:
– И в чем же ваша слабость?
Он выпрямился, и Дейзи почувствовала, что между ними словно бы выросла
стена.
– Кажется, скоро время чая, – обронил он. – Нам лучше вернуться.
Дейзи смотрела, как он пересек веранду и уже наполовину спустился с
лестницы, когда она заговорила:
– Вы мне не скажете, верно?
Остановившись, Себастьян обернулся через плечо, и у нее перехватило
дыхание, ибо в глазах его светилась нежность.
– Нет, – ответил он и продолжил свой путь вниз по ступеням.
В последующие две недели Себастьян продолжал писать, как одержимый. К
тому времени как Дейзи спускалась вниз, он уже трудился в библиотеке и
зачастую продолжал работать вечерами, требуя, чтобы ужин ему подали на