бичевать себя из-за нескольких недотянувших до совершенства рассказов.
Перестань идти на поводу у своих сомнений. – Он откинулся на спинку кресла.
– Хватит избегать печатной машинки. Сядь и начни работать. История придет к
тебе.
− Нет никакой истории. И я не собираюсь ее придумывать. Как понимаешь, это
проблема. Мне просто-напросто на все плевать.
− Себастьян, преодолеть подобное можно только действием. Нужно сидеть
каждый день и писать. И даже если сюжет кажется ужасным, а так, давай будем
честны, кажется всегда, все равно нужно писать. Одно слово, затем другое, и
еще, пока не получится книга.
− Черт побери, дружище, ты глухой? Нет никакой книги. Я вообще не
собираюсь ее писать. Мне больше нечего сказать.
− Писателю всегда есть, что сказать. Ты просто недостаточно просидел за
пишущей машинкой, чтобы понять, что именно. – Он с задумчивым видом
нахмурился. – А ты никогда не подумывал взять напарника? Работать с другим
автором?
− О нет. – Себастьян покачал головой. – Нет, нет, нет. Я не стану
соавторствовать. Написание книг – такая вещь, которой нужно заниматься в
одиночку.
− Тебе и не придется соавторствовать. Послушай меня минутку, − добавил он,
увидев, что Себастьян вновь приготовился возражать. – Знаю я вас, писателей.
Знаю, как вы доходите до такого. Вы садитесь работать, это тяжело, вы
стараетесь, потом бросаете. Пытаетесь снова, это еще тяжелее, и опять бросаете.
С каждым разом становится все труднее сесть в это кресло. Подобно плесени,
уныние потихоньку берет свое, а когда ты это понимаешь, оказывается, прошли
годы, а ты так ничего и не написал.
− Спасибо за повторное описание последних лет моей жизни.
Гарри пропустил его слова мимо ушей.
− Напарник станет вдохновлять тебя не бросать попыток, следить, чтобы ты не
сбегал при первой трудности, и поможет увидеть хорошее в работе, которую
сам ты считаешь никудышной. Ты сделаешь то же самое для него. Вдвоем вы
сможете критиковать друг друга и советоваться, подбрасывать идеи, когда кто-
нибудь из вас зайдет в тупик, и все такое.
Себастьян знал, что многие писатели прибегают к помощи коллег, но сам он
был сделан из другого теста. Для него писательский труд был тяжким,
требующим сил, одиноким восхождением, восхождением, на которое у него
более не осталось сил. В конце концов Гарри придется это принять.
− Мне не нужен напарник. – Себастьян вытащил часы. – Что мне действительно
необходимо, − продолжил он, стараясь, чтобы голос звучал беспечно, хотя сам
он был весьма далек от этого чувства, − это ланч.
Казалось, Гарри его не слышал.
− Это должен быть кто-то, кого ты не сможешь запугать, − произнес он, по всей