− По юридическому вопросу? Черт возьми, парень, разве эта девица похожа на
солиситора?
− Нет, сэр.
− Тогда какой же юридический вопрос мог привести ее сюда? Женщины не
имеют никакого отношения к праву. Слава богу, им не позволено заседать в
суде. Будь иначе, только представь, какой хаос они бы там учинили. Мужчины
бы не выиграли ни одного спора. Независимо от того, о чем он. Говорю тебе,
выставь ее отсюда.
− Прошу прощения, милорд, но она уверяет, что дело не терпит отлагательств.
Марлоу прислал ее выяснить ваши намерения, дабы «Марлоу Паблишинг»
могло предпринять соответствующие действия.
− О, ради всего… − проглотив ругательство, Себастьян затолкал том, что
держал в руке, на полку книжного шкафа. Должно быть, это уловка,
выдуманная, чтобы вновь попытаться убедить его написать книгу. Он уже
собирался вновь велеть Уилтону выпроводить ее, но вдруг остановился,
призадумавшись.
Его издатель обладал извращенным чувством юмора. Если и впрямь имелось
некое юридическое дело, с Гарри сталось бы прислать хорошенькую и
вредоносную мисс Меррик об этом сообщить. Вероятно, вопрос всего лишь в
правах на перевод одной из его книг во Франции или же некая американская
газета предложила публиковать отрывками сборник его рассказов. Себастьян
надеялся на второе. Американцы платили лучше. В отличие от скаредных
французов. В любом случае речь шла о доходах, коими он никак не мог себе
позволить пренебречь. Обладай Себастьян средствами, нанял бы собственного
солиситора улаживать подобные дела, но он и без того задолжал «Бэссингтон и
Бартон» порядочную сумму, и новые долги были последним, в чем он
нуждался.
Не то чтобы эта девчонка могла уговорить его написать вообще хоть что-то.
«Хотя, − поправился он, когда зрелище зеленоватых глаз и полных розовых губ
предстало перед его мысленным взором, − наверное, приятно будет
понаблюдать за ее попытками».
− Хорошо, − проговорил он. – Спущусь через минуту.
Уилтон удалился, а Себастьян, повернувшись, прислонился спиной к книжному
шкафу, вспоминая последнюю встречу с мисс Меррик. Он почти поцеловал ее в
тот день. И даже сейчас не вполне понимал, почему. Правда, она так хороша,
что любому на его месте едва ли нужны были особые причины, но в их случае
это всего не объясняет. Девушка не нравилась ему. Он счел ее чертовски
назойливой. Она выводила его из себя сверх всякой меры. Да, весьма странно,
что эти самые качества делали мысль о поцелуе с ней столь интригующей. Да и
она, он знал, испытывала те же чувства, и они ее пугали. Она подпрыгнула,
словно испуганная лань, стоило ему подойти слишком близко. Возможно, на сей