слева, лорд Фолкнер, перебил его двойкой, и Уэстон тяжело вздохнул. Десять
минут спустя Фолкнер с партнером выиграли партию и роббер, вынудив
Себастьяна прибавить еще двести фунтов к его и без того непомерным долгам.
− Пики? – проворчал Уэстон, когда они стояли снаружи, поджидая экипаж
Себастьяна.
− Почему пики? О чем ты только думал?
− Я думал, ты заявил пики.
− Не представляю, как тебе в голову могла прийти подобная мысль, потому что
я объявил пятерку бубен. Подыгрывал тебе. Живя за границей, ты окончательно
разучился играть в вист. – Уэстон с подозрением на него взглянул. – Ты в
порядке?
− Разумеется, − без заминки солгал Себастьян. – Я сегодня немного рассеян, и
всего то.
Возникла пауза, которую нарушил Уэстон:
− Я слышал о твоей пьесе. Черная полоса, дружище.
− Это не имеет значения. – Себастьян ощутил всепоглощающую потребность
улизнуть. Повернув голову, он всмотрелся вглубь улицы, но экипажа нигде не
было видно. – Оправлюсь я, пожалуй, домой.
− Домой? Я думал, мы поедем на званый ужин к Левертону.
Он и об этом умудрился забыть. Что с ним творится? Себастьян потер лоб.
− Я, наверное, не пойду к Левертону, Уэс, если ты не возражаешь. – И, сочиняя
на ходу, добавил: − У меня адски разболелась голова. Мой экипаж в твоем
распоряжении до конца вечера.
Что вы собираетесь теперь делать?
Возможно, вопрос мисс Меррик тревожил его потому, что прежде ему на него
отвечать не приходилось. Всю жизнь он жил лишь одним стремлением, был
одержим лишь одной страстью. Он был писателем. И никогда не представлял,
что может заниматься чем-то иным. Даже титул и поместье были менее важны,
к огромному разочарованию отца. Только литература имела значение. Теперь
же, наконец признав, что с писательством покончено, он чувствовал себя
неприкаянным, словно обломок плавника.
Он хотел… Себастьян вновь попытался ухватиться за какую-нибудь новую
цель. Черт возьми, чего же он хотел?
Умиротворения. Слово пришло на ум столь внезапно, что он так и застыл на
тротуаре. Он хотел довольствоваться всем. И понятия не имел, как этого
достичь, ибо такого не случалось ни разу за все его тридцать семь лет.
Себастьян зашагал дальше, свернул на Саут-Одли-стрит и поднялся по
ступенькам к парадной двери своего дома. Вошел внутрь, уронил ключ на
столик у двери и, зажав шляпу под мышкой, стащил перчатки, попутно отметив,
что вечернюю почту уже принесли.
В коридор вышел Уилтон, и Себастьян, передав тому шляпу с перчатками,
принялся за письма. Поднимаясь по лестнице, он успел перебрать их и, войдя в
кабинет, первым делом отправил счета в мусорную корзину. Какой смысл