– Кому вы об этом докладывали?
– Никому.
– Почему?
– Я же вижу ваше настроение. Вы бы сказали, что я нарочно Дьяка подставляю.
– Э-э…
– Нет, я не поджигал двор и Дьяка не подставлял.
– Но в Москву позвонил?
– Генералу Елецкому?
– Кому?
– Да, меня втолкнул сюда именно он. Мой бывший начальник. Я с лейтенанта у него служил. В уголовном розыске. В настоящем. О кино тогда не думал.
– Но ему же интересно знать, что у нас тут.
– Я ему не звонил.
– Может быть. – Танаков пожал плечами. – Но вопросы к тебе все равно остаются. Ты с кем живешь?
– С бывшей любовницей Болдарева, которого подозревают в убийстве Серба. Он вчера приходил. Сказал, что ему нужен Дьяк. Говорил, что ты его покрываешь. Потому что работаешь с ворами.
Максим сдавал Вильяма без всякого зазрения совести. А чего миндальничать? Он ему не сват, не брат. К тому же действительно подозревается в организации убийства. Потворствовать ему в такой ситуации – быть его соучастником.
Танаков Максиму скорее враг, чем друг. Но, как ни крути, он начальник, и его нужно держать в курсе. Тем более что Максиму хотелось посмотреть, как подполковник отреагирует на обвинение.
– Я работаю с ворами? Так и сказал? – У Танакова нервно дернулась щека.
Неужели Вильям не врал?
– Сказал, что ты дал ему наводку на какого-то там Любашина.
– Так!
– Я его послал. Он зашел через ГУВД. Видно, у него на тебя большой зуб.
– Да.
– Мне скрывать нечего.
– У Вильяма конфликт был с Сербом из-за любовницы.
– А из-за Любашина?
– Тут тоже собака порылась. Значит, коктейль Молотова был?
– Это Дьяк или Вильям.
– Дьяк вряд ли.
– Он что, институт благородных девиц оканчивал?
– Не институт, а зону, и не девиц, а зэков. И не окончил. Я всегда могу его туда вернуть. Он это знает.
– Он в меня стрелял.
– Он тебя отпугивал.
Максим улыбнулся, плотно сжал губы и развел руками. Слов нет, одни эмоции.
– Да, я понимаю, мы не должны были его отпускать, – чуть ли не по слогам проговорил Танаков, принужденно и настороженно глядя на капитана.
Максим качнул головой.
«Пусть побережет свои оправдания для начальства, а мне объяснять ничего не надо, – раздумывал он. – Все равно я не изменю своего мнения относительно места, куда меня занесло по собственной глупости. Беспредел в райотделе творится. Потому и криминал чувствует себя вольготно. Не стесняется затевать перестрелку на глазах у полиции.
Пусть все будет как есть. Я не против. Только не надо меня трогать. Заниматься квартирными кражами? Пожалуйста. Убийство Серба? Нет уж, пусть этим озадачатся те, кто уполномочен следователем. Плевать, что тут может быть замешан Вильям, будь он неладен».