Жил полярный капитан (Мороз) - страница 72
С течением лет установились мои личные отношения с Германом Дмитриевичем. Наверное, началось это с совместных поездок в Мурманск, Санкт-Петербург, Архангельск, Калининград и другие города, когда мы многие часы проводили за разговорами в купе поездов и гостиничных номерах, ходили в гости к его друзьям и сослуживцам. Не будет преувеличением сказать, что эти отношения перешли на семейный уровень. При всей открытости и радушии, в семью Бурков допускал немногих, во всяком случае, случайных людей в этом круге не было.
Мне посчастливилось познакомиться с его детьми и внуками, братом, супругой. С большим удовольствием общаюсь с Ларисой Бурковой, ее детьми Ксенией и Дмитрием. Бывая в Мурманске, всегда встречался с его сыном Сергеем. В последний раз мы виделись за год до его ухода из жизни, весной 2011 года. Вскоре Сергей заболел, и в августе 2012 года его не стало. С этим печальным событием связан один поступок Германа Дмитриевича, который меня удивил. Мы собирались в августе 2012 года вместе лететь в Мурманск на празднование 35-летия достижения Северного полюса атомным ледоколом «Арктика», но в последний момент мне пришлось от поездки отказаться. Бурков вернулся из Мурманска очень подавленным. На мои вопросы ответил коротко: «Есть проблемы». Ничего больше вытянуть из него не смог. У него были планы поехать в Патракеевку и участвовать в Архангельске в конференции, посвященной 100-летию экспедиций Седова, Брусилова и Русанова. Там мы и договорились встретиться. Но в Архангельске Бурков не появился, о кончине Сергея я узнал от мурманчан-атомфлотцев, приехавших на эту конференцию. Теперь можно только гадать, почему он ничего не сказал мне. Но это было его решение, и я его принял.
Был еще один очень личный эпизод в наших взаимоотношениях. Конец августа 2000 года. Я в Питере и иду к нашему общему товарищу Сергею Кесселю. Его офис недалеко от Московского проспекта. Дорога проходит мимо Чесменской церкви. Как только я поравнялся с храмом, мозг посылает сигнал – «ты должен здесь креститься». Я не был крещен в детстве, и любые предложения родных и близких по этому поводу всегда вызывали во мне бурю протеста. Да и мимо этого храма я шел не впервые. И вот такая реакция организма.
Вернувшись в Москву, рассказываю эту историю Герману Дмитриевичу. В ответ он хитро улыбнулся и сказал что-то типа «Ну и слава Богу!». Через несколько дней звоню Буркову, чтобы поздравить с днем рождения. Он мне в ответ «Я обо всем договорился. Когда ты планируешь быть в Питере?». Я с удивлением «О чем договорился? Причем здесь Питер?». «Как о чем? Ты же хотел креститься. Я договорился с батюшкой, звони ему» и диктует номер телефона. Отвечаю – «Да я хочу в Чесменском храме». Бурков, выходя из себя – «А я тебя туда и посылаю». Вот так и поговорили. Еду на следующий день в МОСПОЛ. Выясняется, что настоятель Чесменской церкви – сын подруги Дианы Александровны Бурковой, жены Германа Дмитриевича, что дружат они семьями уже больше пятидесяти лет.