Определенно, наш капитан был доступен, охотно вводил нас в курс дела и делился своими познаниями, которые мы, в силу собственной неопытности, видимо, не всегда могли оценить. Не обошлось без некоторого количества специфического напитка под названием «улыбка жирафы», но все в пределах, без признаков выяснения отношений по принципу «ты меня уважаешь».
Уже тогда я отметил особенность характера нашего судоводителя – ему не надо было кого-либо убеждать в своем капитанстве, это было ясно само собой. Это редкое свойство истинного лидера я впоследствии находил у целого ряда настоящих руководителей, которые, к сожалению, встречаются нечасто – увы. В этом смысле Герман оказался своеобразным ориентиром на будущее, что, согласитесь, немало. А остальную науку в качестве грузчиков мы освоили довольно быстро, в чем нам помог еще пока незначительный, но уже имевшийся экспедиционный опыт – лиха беда начало!
Так и остался в моей памяти Архангельск той поры, без мостов поперек Двины, с вокзалом на левом берегу, куда надо было добираться от Красной пристани на катере, с трамваем и деревянными мостками вдоль всего проспекта Павлина Виноградова, серым кубом гостиницы Интурист, где столько поколений моряков и экспедиционщиков пропустили последнюю стопку перед тем, как расстаться с гостеприимной и теплой в прямом и переносном смысле Большой Землей.
В ту пору еще можно было услышать на его улицах «поморскую говорю», и на фоне старого Архангельска молодой Герман Бурков, состоявшийся моряк из породы людей, на которых эта земля держалась на протяжении многих поколений, был своим.
Я бы сказал, что как-то они подходили друг к другу – тот старый Архангельск и молодой Герман… Но это уже на уровне давних впечатлений и воспоминаний, которые невозможно вернуть и не восстановить, но от которых, наряду со многим другим, на душе через годы всё равно становится чуточку теплее. Определенно, Герман был из породы тех людей, о которых с их уходом вспоминаешь словами классика: «не говори с тоской их нет, но с благодарностию – были…»
Было еще одно обстоятельство, которое я запомнил как по своему состоянию, так и по состоянию моих друзей и спутников – счастливые лица морских жен, поскольку большинство из нас в ту пору оставались холостяками и не имели своего жизненного опыта в этом аспекте.
Среди них была супруга нашего капитана, вполне под стать ему. Нам-то еще только предстояло получать жизненный опыт по этой части, но то немногое, что мы уяснили, по-своему было показательным, тем более, что мне пришлось наблюдать его семью в иные, уже грустные времена, когда мучаешься от невозможности помочь достойным людям, а реально сделать ничего не можешь. А потом сам проходишь через подобное…