Перед тем, как подписать контракт, вы спрашивали, что будет, если захотите уволиться. Этот вопрос по-прежнему актуален?
Нет, зачем мне увольняться?
Широкая улыбка. Отлично, вы прекрасный работник. Я рад, что…
Вопль. Такого пронзительного никогда не слышал. Он доносился сверху, с последнего этажа, и не прекращался полминуты.
Лев Глебович изменился в лице, оно стало совершенно другим, детским, испуганным. Превращение выглядело жутко, меня пробрала дрожь.
Ждите здесь, я вернусь, взволнованно сказал он и побежал. Никогда не видел, чтобы он бежал. Показалось, он маленького роста, одет в рубашку и шорты, на ногах длинные носки и сандалии. Потряс головой. Нет, это тот самый Лев Глебович в своих лаковых черных ботинках на низком каблуке, бордовых штанах и неизменной черной водолазке.
Он вернулся через час и, сказав только пойдемте, проводил меня вниз.
Из диктофонных записей Льва Глебовича:
Многие не понимают даже элементарных шуток, так какая разница, отредактированы они или нет?
Мальчик говорит, в этой специально отведенной комнате мы болеем корью, а вы где болеете?
Где придется.
Выдержки мыслей Омска Решетникова, продолжение вечера спустя сутки после отключения редактирования:
Все почти в порядке. Голова работает гораздо лучше, чем вчера и сегодня утром. Шумовых мыслей меньше, они уже не пробиваются на передовую.
Он вышел, я узнал его. Или это не он? Нет, он. Наум, тридцать с небольшим лет, уложенные набок волосы. Раньше у него была бритая голова и прыщи по всему лицу, после редактирования все исчезло. Не осталось даже струпьев, идеально чистое лицо, будто его тоже отредактировали.
Привет.
Сначала не понял, что с ним здороваются.
Привет, говорю. Тронул за плечо. Он немного испугался.
Остановился и всматривался, не узнавал, потом узнал.
Да, привет, что такое?
Есть разговор.
Не понимаю.
Поговорить надо.
Зачем?
Просто надо, тема есть.
Не понимаю. Рабочий день завершен, о чем говорить? Пауза. Хорошо, говори, пока до метро идем.
Пойдем куда-нибудь сядем. Бар тут знаю неплохой.
Бар? Не хожу в бары.
Раньше ходил. Мы вместе ходили, если помнишь.
Когда раньше?
Лет десять назад.
Так это когда было. Считай, в прошлой жизни.
В прошлой. Когда ты еще не был отредактирован. Это я подумал, не сказал.
Может, все-таки пойдем.
Не пойду. До метро идем, ты рассказываешь.
Шли под моросящим дождем, сначала молчали.
Так что хотел-то?
Помнишь, как мы на митинги ходили?
Не помню.
Совсем?
Совсем. Какие еще митинги? Ты, похоже, бредишь.
У тебя волос не было.
Чего?
У тебя сейчас волосы, а раньше не было.
Может и не было, что с того?