– Ты иди, я тебя тут подожду, – говорю, а сам от холода подпрыгивать на месте начинаю.
Смотрит на меня сверху вниз, как будто с сочувствием, но молча уходит.
Давай, Славик, не подведи! Я в тебе никогда не сомневался!
Развернул уже пляски, как ритуальные танцы вуду, чтобы дуба не дать. Слышу – шаги. Замер на мгновение и посылаю в космос свои надежды на верное понимание ситуации.
Идут! Славик, Иринка и Марина. Еле сдерживаюсь от радости, чтобы на это тело двухметровое не кинуться с объятиями! Вот и счелся ты со мной, Славик. Круче «магарыча» и не придумаешь! Теперь только момент подходящий выбрать для разговора. Но это сейчас уже второстепенно.
Вначале в беседку решили сунуться. Там не лучше, ветруган такой, снег с земли поднимает и внутрь закидывает. Пурга.
– Давайте в кафе? – предлагает Иринка.
В кафе, конечно, один на один не поговоришь. Но я рассчитываю, что хоть обстановку разрядить удастся. Марина совсем какая-то никакая. Сразу видно: не ожидала меня увидеть. Если бы знала, кто внизу дожидается, вряд ли вышла бы. Ну да ладно. Я радуюсь, что меня хоть не плющит так, как раньше. Смирился вроде как бы. Насильно мил не будешь. Только прояснить для себя хочу: в чем виноват?
Раздеваемся, столик выбираем. Марина от меня, как от маньяка, шарахается в сторону. Хочет вначале наискосок сесть, но Иринка ее на место рядом со мной выпроваживает. Хотя лично мне, наоборот, было бы удобнее, если бы она напротив села. Я бы точно подметить смог по выражению ее лица, какие эмоции по отношению ко мне испытывает.
Но как уж сели, так сели.
Тут еще Диман опять не унимается. Снова названивает. Скучно, что ли, ему там? Отказал вежливо и телефон отключил, чтобы не мешал.
Девчонки себе по десерту выбрали, Славик – лазанью. А у меня кишка кишке бьет по башке – ничего же не ел. Заказал, как Славик. Не есть пришли все-таки. А сам накинулся с голодухи и за пять минут покончил с этими пластами теста. Лучше бы пельменей тарелочку навернул. А так только желудок подразнил.
Вспоминаем «Осенний бал», как пацаны из их класса отчебучивали – ржем, прикалываемся. А сам замечаю, что Марине совсем с нами не комфортно. Молчит себе и вяло в пирожном ковыряется. Накормить-то ее как хочется! Совсем маленькая – высохшая тростиночка. И не этим туфтовым десертом из воздуха, а блинами баб-Таниными с маслом и сахарной горочкой.
– А ты чего молчишь? – спрашиваю, чтобы хоть как-то растормошить ее, вклинить в разговорный процесс. Замечаю за собой, что и нет уже вроде этой преграды, которая мне раньше мешала даже одно простое слово вымолвить. Отпускает, что ли?..