Я не вижу Асю. Не знаю, как она все это время реагировала на Сашку. Может, подмигивала ему там, глазками стреляла, чтобы успокоился. Не в курсе, в общем (все из-за спины не высовываюсь). Но Коломенцев долго так Захарова донимал. Пожалуй, даже слишком долго. Я бы тоже не выдержала…
Так вот… Вскакивает Ася со своего места:
– Что сидим, Коломенцев? Думу думаем?
А этот только лыбу давит ей в ответ.
– Пиши! А после урока листок мне на стол. Проверю – поставлю оценку! – с гонором таким, я даже ее голоса не узнаю.
А Сашка в своем репертуаре – как уж на сковородке, увертывается:
– А у меня листочка нет…
– Вырви из тетради, – кивает в сторону его стопки.
– Я не буду тетрадку портить.
– Вот возьми, – раздирает безжалостно свою записную книжку, с хрустом вырывая сразу несколько страниц, и кладет ему на парту.
Коломенцев пересчитывает листки медленно, вальяжно – на нервах, что ли, играет? Даже удивительно для него. И в стопочку складывает поверх учебника русского языка.
– Что за фокусы? – не выдерживает Ася и взмахом руки сталкивает эти бумажки поближе к гогочущему Сашке.
Только случайно, наверное, а может, и специально задевает всю стопку своими корявыми пальцами. Все с грохотом летит вниз, и откуда-то из середины планшет вылетает… Хрясь! И уже не смеется Коломенцев, а завывает, как волчара голодный:
– Вы… Вы… Вы что? Какое вообще право имеете? – орет на весь кабинет так, что даже в коридоре слышно, сто процентов. – Да за такое вас под суд можно!.. Вы знаете, сколько он стоит?..
Выглядываю. Интересно же. Уже не до меня ей точно, можно и потаращиться. Тем более все глазеют на эту картину Репина «Приплыли». Последние парты подскочили даже, чтобы лучше видеть. А она стоит, как мраморная… Сквозь кожу синие вены проступили. Не дышит, что ли? Замерла и только глазами хлопает. Вот-вот заплачет. А планшет все на полу лежит… с огромной трещиной во весь экран.
– Что молчите? – не унимается Коломенцев. – Руки-крюки, блин! Вообще ума, что ли, нет?
И тут историк… Супермен просто! Примчал на помощь! Наверное, услышал грозные Сашкины вопли…
– Ты как с учителем разговариваешь? – Глядит на него сверху вниз.
А историка у нас все как-то побаиваются. Вроде молодой, но настолько серьезный… Только бровью поведет – веселье как рукой снимает. На уроках слышно, как муха мимо летит.
– Встань для начала, Коломенцев!
Этот встает. Вальяжно так, вразвалочку. Но встает. – Что случилось? – спрашивает историк, и голос его звучит четко, как будто приказ отдает.
– Она вон… эта…
– Кто «она»? – сверлит его взглядом историк. Коломенцев молчит. Выжидает чего-то. Или оробел? Это он перед Асей героем был…