Сон разума (Левченко) - страница 111
Последовала минутная пауза.
– Знаешь, меня всерьёз беспокоит, что она в больницу ложиться не хочет.
– Ты же видишь, боится.
– Вижу и от того волнуюсь ещё больше, к тому же возраст…
Они молча постояли ещё чуть-чуть, потом вернулись со свежего воздуха в душную комнату, неся с собой густой запах табака. На столе стоял затейливый десерт, хозяйка сегодня была просто в ударе. Уже давно стемнело, но обижать её Фёдору хотелось меньше всего.
– Я так и не поняла, как у тебя дела на работе? а то фразы какие-то тёмные, – задала она очередной заготовленный вопрос, разливая по чашкам кипяток, когда они опять уселись за стол.
– В целом всё по-прежнему, продвигаюсь по карьерной лестнице, – ответил Фёдор стандартной фразой с выделанным официозом так, что все трое усмехнулись, хоть смешно совсем и не было.
Казалось, сейчас она находилась в мечтательном, воодушевлённо-задумчивом состоянии, желала спросить у него нечто очень личное, сокровенное, любил ли он её когда-нибудь, например, скучает ли по их отношениям, может даже, будет ли участвовать в воспитании её будущего ребёнка (а ей почему-то этого очень хотелось), но не стала, просто не стала, сама не зная почему. Поговорили они о своих бывших друзьях и знакомых, кто на ком женился, кто на ком развёлся, у кого сколько детей, а, особенно, у кого нисколько, кто где работает и проч., однако всем троим эти темы были неинтересны, так что общение постепенно сходило на нет, ведь всё уже оказалось сказанным, по крайней мере, всё важное, что случилось до сего дня, а нынешним впечатлениям необходимо ещё отстояться. Посидев с полчаса таким образом за десертом, Фёдор, вызвав такси, уехал домой, обещая, что обязательно навестит жену в больнице после родов; насчёт крещения никто более не заикнулся и полусловом. Расстались они с ней почти друзьями, поскольку выяснять оставшиеся между ними недомолвки никому более не хотелось. По возвращении в свою пустую квартиру он старался совсем ни о чём не думать, отложил всё на потом и почти часом ранее обычного лёг спать.
28.05 Бывает, посещают меня невинные мечты, просто сцены из нашей с ней возможной совместной жизни. Ничего сверхъестественного, нереального, обычные ситуации, которые, наверно, имеют место у многих таких же как я людей, без нервного напряжения и надрыва, обыденно и вместе с тем спокойно, так, как и должно быть. Я прихожу с работы и уже с порога слышу, как она готовит на кухне ужин, ощущаю запах еды вперемешку с ароматом её духов, который становится ещё сильнее, когда мы обнимаемся после нескольких часов дневной разлуки. Как всегда, переменив свою спецодежду, которую вынужден носить по долгу службы, на нормальный удобный человеческий костюм, сажусь смотреть телевизор, пока она в сосредоточенной лёгкой задумчивости накрывает на стол, занятая повседневными проблемами. Во время ужина мы о чём-то разговариваем, о чём-то постороннем и непритязательном, чтобы занять себя на какое-то время, нам обоим нравится, что можно обсуждать нечто, не заботясь о формальностях и не боясь недомолвок – настолько хорошо мы друг друга знаем. Потом я мою посуду, а она сидит за кухонным столом, подперев кулачком подбородок, и кое в чём надо мной подшучивает, кое-чём невинном, вроде разделения занятий между нами в нашей семье, делает это с задорной официальностью, потом сама же смеётся подвернувшемуся удачному сравнению. Мне особенно нравятся эти минуты, я очень ценю её чувство юмора, которое редко встречается у женщин, без надрыва и обречённости, легкое и радостное, с умом и снисходительностью. По вечерам мы не любим оставаться в квартире, однако и шумные компании нам тоже ни к чему, так что чаще всего молча прогуливаемся под руку по аллее недалеко от дома, даже смотря в разные стороны, но постоянно ощущая близость друг друга. Она в это время года всегда надевает свой светло-бежевый кожаный плащ и подбирает волосы на затылке в тугой узелок. В мечтах мне почему-то очень хочется видеть её именно в таком кожаном плаще. Опавшая жёлтая листва мягко шелестит под ногами, голые ветви деревьев ярко горят в лучах заходящего Солнца, но лишь на самых-самых вершинах, внизу уже темно – поздняя осень. Вернувшись с прогулки, мы долго сидим, обнявшись, на диване и обсуждаем бытовые мелочи, суть разговора я улавливаю с трудом, поскольку занят более отдалёнными планами, так что просто во всём с ней соглашаюсь. Перед сном любим друг друга, а потом, лёжа в постели, почему-то шёпотом спорим, как назовём нашего первенца. Я, видимо, засыпаю первым, она же слегка сжимает мою руку своими, прижимает к себе и тоже вскоре засыпает.