— У твоего деда были такие же глаза и рот. Я бы тебя принял без рекомендательного письма.
Жена и сын Тан Ли-цзина уехали к родственникам в деревню. Комната с большими, почти до пола, окнами выходила в садик, где росли изогнутые сосны. Ян оглядел с почтением книжные полки, закрывающие стены до потолка. Большой письменный стол был завален папками, тетрадками и пожелтевшими газетными вырезками.
— Вы пишете книги? — тихо спросил Ян. В его голосе звучало благоговение.
— Я долго работал в газете, — ответил Тан. — А теперь пишу книгу по истории Кантонской коммуны. Собрал очень интересные документы в деревнях Гуандуна, где появились первые Советы рабочих и крестьян. И очень ценные материалы мне прислали из Гонконга — о знаменитой стачке докеров после кантонского расстрела.
За ужином Ян рассказал о том, как после исчезновения отца и смерти матери его приютил учитель начальной школы — отец Хуана, ныне студента, о том, как учился, и о своих друзьях.
— Значит, ты знаешь английский, — сказал Тан. — Надо учиться дальше. Завтра поговорю кое с кем. Тебе надо будет пройти некоторые формальности, потому что ты приехал не обычным образом. Но это уладим, не беспокойся. А потом поедешь учиться и работать.
Ян положил палочки для еды на стол и быстро заговорил:
— Во-первых, умею работать на линотипе с латинским шрифтом, во-вторых, чинить водопровод и пылесосы, в-третьих, ухаживать за тюльпанами…
Тан остановил его:
— Вполне достаточно. Выберем что-нибудь подходящее.
— И еще я могу… — Ян нахмурился и поправил очки, — помогать в расследовании преступлений.
— И этим занимался? — удивился Тан.
Ян рассказал о деле старика Фу. Тан слушал очень внимательно.
— О Фу Шу я слышал кое-что, — сказал он. — В свое время он гремел на Янцзы — был одним из самых крупных судовладельцев. Но история с его убийством и похищением его трупа кажется какой-то странной. Не верится что-то.
— Фу убит, это установлено, — сказал Ян. — И к убийству был причастен Вэй Чжи-ду.
— Что касается Вэя, то из твоего рассказа видно, что все основано на твоих подозрениях. Более или менее доказанным можно считать только то, что он в ту ночь был в коридоре третьего этажа.
Ян упрямо мотнул головой:
— Я уверен, что у него на сердце какая-то страшная тайна. Он преступник.
— Он действительно выглядел таким злодеем?
— Нет, наоборот. Всегда был такой сдержанный, ровный, на лице никакого выражения, говорил спокойно, медленно. На вид совсем не подозрителен, но я чувствовал… — Ян приставил палец к груди и повертел им, — что у него на сердце спрятан кинжал…