«Я тебя убью».
Так просто – я тебя убью. И все. Никаких объяснений.
Отругав как следует любителя старины, чертова идиота, она скомкала листок бумаги и кинула его на пол. Три мыши-уборщицы вцепились в белый комочек, и через минуту его не стало.
«Опять какой-то идиот решил меня столкнуть на линию, – хмуро подумала она, разглядывая сумочку, в которой лежал газовый баллончик. – Ну и пусть толкает! Черт с ним!»
Она открыла ящик стола и достала все, что ей нужно было для работы, и…
******************************
Во дворце царило оживление; издалека, с дороги, был виден крепостной вал, а за ним черные стены, на которых то тут, то там, загорались золотые квадратики окон – сонки готовились к приезду гостя. Узкие переходы были похожи на муравьиные тропки – слуги-сонки сновали туда-сюда, волоча тысячи вещей, нужных и не нужных. И все этим мельтешением и хаосом командовал неутомимый Чет.
- Эй, вы, там, у баллюстрады! – орал он через весь зал, который торопливо приводился в порядок ордой сонков. – Сильнее трите эту сажу, мрамор должен блестеть!
Раньше, при короле Андлолоре, это был самый прекрасный зал из всех залов; он и теперь сохранил былое величие. Огромные колонны, хоть и закопченные (иногда царю готовили еду прямо здесь же, разводя костер посередине зала), были почти не тронуты, мраморные плиты пола, наспех выметенные и отмытые, ещё хранили былой рисунок – светлые лики богов, составленные из мозаики, – ступени у подножия трона все ещё были украшены резьбой, и каменные львы по бокам скалили зубы… Эх! Но где былая воздушная белизна, изящные драпировки, ковры и цветы, зеркала и хрусталь?
Сонки приволокли шелковые подушки, какими-то подобиями ковров застелили дыры в полу (там, где раньше золотом и изумрудами были выложены имена династии Одинов), кое-как прикрыли голые стены трофейным оружием…Чет, взъерошенный, черным вороном метался с лестницы на лестницу, раздавая пинки и тычки, и его плащ развевался за спиной, как крылья:
- Уберите эти жалкие лохмотья! – орал он, выбив из рук сонка вазу с какими-то нелепыми колючими цветами. Вода окатила его парадный плащ, попала на черный халат, промочила пушистую, из блескучего меха безрукавку и добралась до нижней рубашки (скажи проще – Чет облился с головы до ног и промок насквозь. Вот спасибо, подсказал!), но царь словно не замечал этого; в пылу приготовлений не замечал он и того, что ему то и дело наступают на ноги, толкают, оставляя синяки на боках, тычут в него тупыми саблями, кое-как заткнутыми за пояса. – А вы, идиоты, куда прете ковер?! Закройте им дыру у трона! Больше, больше подушек у пиршественного стола…Вы, олухи, я не хочу опозориться! – орал он, попинывая не к месту довольных сонков (а они и правда были рады: царь, хоть и ругался, был доволен, а значит, они раз в кои-то веки угодили ему, ничего совершенно не делая для этого). Его черная борода встопорщилась, волосы растрепались, царский венец съехал набок, но сам он был оживлен и весел, словно наступил праздник.