– Одно знаю: она международная, и нет страны, из которой не было бы людей в этой организации. А больше лучше ничего и не знать. Целее будешь. Хватит валяться в постели, выходи, загорай и наслаждайся погодой и солнцем, вероятно, скоро у тебя появится новое задание. Так что, дружище, лови момент!
Доктор ушел, оставив мне костыли.
Часа через два после ухода Доктора пришла Нина. Нам принесли еду, мы поели, Нина заметила костыли:
– Надо же, тебе разрешили вставать? Тогда пошли гулять. А то в этой каморке недолго и заболеть.
И мы с Ниной отправились на улицу разглядывать местность. Вокруг были одни казармы, но повсюду на клумбах росли цветы, дорожки посыпаны черноватым песком, скорее всего, остров – вулканического происхождения, на скамейках сидели люди, кто в бинтах, кто с костылями – все как в обычных больницах или военных госпиталях. Существовало только одно отличие: нигде не было заборов и высоких стен, как в том моем особняке. «Да и зачем тут заборы, – подумал я, – два километра в ширину, хорошо, если километров десять в длину, а вокруг вода, океан, и глубина, наверно, та еще! И больше никакой земли, куда ни посмотри, везде за островом одна вода. Хорошее местечко для госпиталя выбрали, в жизни никто не догадается, что на таком крохотном островке в океане расположен огромный лечебный центр».
Я шел, медленно переставляя одну ногу и опираясь на костыли, как и подобает раненому. Нине же не терпелось исследовать весь остров.
– Ты посиди на скамейке, полюбуйся океаном, а я пройдусь, засиделись мы с тобой и залежались, пора воздухом дышать, слава богу, здесь такой морской чистый воздух.
Когда мы подошли к ближайшей скамейке, там уже сидела Анечка.
– Вы тоже вышли воздухом подышать? – спросила она. – А почему без очков и шляп? Так нельзя, обгореть можно за 15 минут, тут очень жгучее солнце. Сейчас принесу. У нас это все выдается бесплатно.
И Аня пошла к корпусу госпиталя. Аня, миловидная женщина лет тридцати, выше среднего роста, с густыми каштановыми волосами, стянутыми сзади в один толстый жгут, белый халат оттенял ее загорелое лицо, очень черные брови и карие глубоко посаженные глаза, взгляд у нее был не то чтобы тяжелый, а какой-то пронизывающий, изучающий, словно говоривший: «А я про вас все знаю».
– Как она тебе? – спросил я Нину.
– Обычная женщина, хорошая хирургическая сестра. Знает здесь в госпитале почти всех. Я, правда, с ней особенно так еще не общалась, вот сейчас пойдем с нею гулять по острову, заодно и познакомимся поближе.
– Ты хочешь меня сейчас здесь бросить одного? – с деланой обидой в голосе произнес я. – Нехорошо, моя любимая Ниночка, бросать раненого мужа одного на скамейке.