— Жирный? Я знаю.
— Я не то хотела сказать. Тяжелый…
Неуверенно промямленное слово явно указало на то, что сказать ей хотелось именно «жирный».
— Но лист должен выдержать. Иначе для чего бы им здесь лежать? И зачем существует поток?
— Ты что, на самом деле собрался это проверить?
— Да.
Теперь на нее смотрел вовсе не тупоголовый потребитель вредной пищи, желающий одного — быстро и безболезненно похудеть. На нее смотрел испытатель — вдохновленный сложной и рисковой идеей молодой парень, серьезный и как никогда ранее сосредоточенный.
Марика от страха и бессилия сжала и разжала кулаки.
— Да ты болван!
Рон не обиделся на нелестное слово, вместо этого улыбнулся и стал самим собой — оптимистичным веселым розовощеким Роном.
— Вот сейчас и проверим.
Она бегала вокруг, напоминая себе сбрендившую собачонку, и орала до хрипоты: «Не лезь!», «Не смей!», «Не рискуй!», «Мы найдем другой путь…», — но Рон не слушал. Подтащил широкий лист — псевдоковер — к скале и прыгнул на него сверху, как только тот начал отрываться от земли. Забрался на него с ногами, устроился в позе лотоса и счастливо помахал ей рукой.
— Ура-а-а-а! Взлетаем!
И рассмеялся.
— Дурак! Не двигайся там! Только не свались!
Но этот раскрасневшийся идиот, стоило листу подняться над землей на несколько метров, еще и попрыгал на нем, поднявшись на ноги.
— Даже не проседает! Очень устойчивый! Видишь?
Умудрился и станцевать что-то незатейливое.
— Слезь! Сядь! Прижми задницу!
«Блин, он же свалится, свалится, свалится…»
Но Рон не свалился. Минуту спустя он уже махал ей рукой, находясь на середине подъема, а еще через какое- то время его голос доносился как будто из облаков — с самого верха утеса, где тот, похоже, лежал на самом краю, свесившись головой вниз. Вот безбашенный!
— Я тут! Марика! Я поднялся! Давай и ты…
Но она не слышала его — не хотела. Нервничала так сильно, что пришлось сесть на траву и обнять себя за колени.
«Не поеду, не поеду, не поеду…»
— Тут поляна! Классная! Поднимайся, тебе понравится!
Марика раскачивалась из стороны в сторону и едва не выла от страха и бессилия. Она всегда боялась высоты — боялась лифтов, мостов и лестничных пролетов, если рядом находилась пройма в несколько этажей вниз, даром что перила — долго, что ли, через такие перевалиться?
Нет! Никаких лифтов без дверей! Никаких подъемов на листах-самолетах! Никаких сумасшедших поступков, которые в итоге будут стоить ей нервов и седых волос. Ну и что, что один поднялся? Она точно свалится, вот точно-точно полетит вниз, а если даже и нет, то вцепившиеся в края листа пальцы потом, как скрюченные гвозди, можно будет отдирать только монтировкой…