– Я сам пойду, ты здесь распоряжайся, караулы не забудь поставить.
Взяв с собой десятка три бойцов, Ермак направился вглубь леса. Иван подумал: «Надо бы не в лес идти, а назад вдоль берега», – но лишь махнул рукой. Татарва могла быть где угодно – и впереди, и позади, и сбоку.
62
– Великий хан, они остановились, видать, аллах пришел на помощь к нам и послал бурю, – радостно воскликнул Карача, вбежав в шатер Кучума. Привыкший к поражениям хан не разделил восторга своего мурзы. Глядя на него полуслепым, но грозным взором, он спросил:
– Сколько в этот раз пришло урусов?
– Десять стругов, на каждом тридцать-сорок казаков.
– И пушки есть?
– По одной на струге, – упавшим голосом ответил Карача.
– Чему ж ты радуешься? Да их в Искере проще было б взять, чем на реке, – возмутился хан. – Хотя, аллаха милостью нельзя пренебрегать, – после недолгого раздумья добавил он, и снова вопросил: – Сколько дней они бухарцев ищут?
– Почти полмесяца.
– И что, все эти дни идут без роздыха, даже к берегу ни разу не пристали?
– Да, мой повелитель. Мне кажется порой, что казаки не из плоти с кровью, а из железа сделаны.
– При себе оставь эти дурные помыслы, – окрысился Кучум на своего верного слугу. – Не вздумай нашим воинам сказать что подобное. Кровь урусам мы пускали много раз, она у них такая же, как наша, красная. Поднимай моих людей, всех, какие есть. Выступаем тотчас же.
Услышав «выступаем», мурза с великим изумлением взглянул на повелителя.
– Да, на этот раз я сам вас поведу на бой с неверными, – воскликнул хан.
Менее чем через час Кучум с трехтысячной ордою двинулся на своего заклятого врага. По меркам прежних схваток с казаками, перевес сибирцев был совсем не велик, и он надеялся лишь на воинскую хитрость, а потому шли скрытно, за малейший шум ордынский повелитель велел казнить безотлагательно, на месте.
Пройдя верст пять, ехавшие во главе своего воинства Кучум и Карача почуяли холодный ветер, что дул с разбушевавшегося Иртыша. В тот же миг они услышали людские голоса, то были голоса урусов. Татары замерли в тревожном ожидании, однако голоса казаков стали отдаляться.
– Прикажешь их догнать? – еле слышно прошептал мурза.
– Зачем? Дозор захватим – остальные всполошатся, – промолвил хан обычным голосом.
– Так что же делать?
– Будем ждать.
– Чего?
– Когда заснут урусы. Нет ни под луною, ни под солнцем людей железных. Любого рано или поздно усталость сломит. Уж коли они к берегу пристали, значит, вовсе выбились из сил, – заверил царь Сибири.
В середине ночи один из ханских воинов задремал и ткнулся головою в гриву своего коня, тот жалобно заржал, видать, жалея хозяина. Карача схватился за клинок, чтоб покарать ослушника, но Кучум остановил его: