– Ну, как сказать, – не согласился Княжич. – Ты в чужих странах побывал, повидал изрядно, смерти заглянул в глаза не раз, а все же жив остался. Не это ли и есть казачье счастье.
– Может быть, – пожал плечами Маленький.
– Ладно, хватит горевать, пойдем к твоей царице, посмотрим, что она за птица, – встав из-за стола, позвал Иван.
– Это верно, птица, но какая, я и сам не понял до сих пор – Жар-птица или черная ворона, – задумчиво промолвил Сашка и ухватил Ивана за рукав. – Не надо, не ходи к Марине.
– С чего бы это? – не на шутку удивился Княжич.
– Да потому, что она редкостная сука, к тому же спорченная напрочь.
– А вот это меня вовсе не волнует, я жениться-то на ней не собираюсь, – усмехнулся атаман.
– Да не про то я говорю, – запальчиво воскликнул Сашка. – Маринку власть испортила. Она же впрямь была царицею, в кремле жила, пред ней бояре на карачках ползали, а такое позабыть нельзя. Другая, может, покорилась бы судьбе своей, но Марина донельзя отчаянная. Эта никого, даже себя не пощадит, чтобы вернуть утраченное. Она, когда заводишь речь про то, чтоб в Польшу возвратиться, в неистовство впадает. Да и что ей делать в этой Польше, жить в приживалках у отца, который пожадней жида любого.
– Вот видишь, выходит, можно женщину понять, – вновь усмехнулся Княжич.
– Понять кого угодно можно, даже змею, которая тебя ужалить норовит, – заверил Маленький.
Иван задумался, но ненадолго, он просто вспомнил, что когда-то нечто в этом роде говорил ему Ермак.
– Веди меня к своей царице, – решительно распорядился атаман. – Да и Заруцкого бы надо пригласить.
– Не думаю, что в этом будет надобность, Мартыныч вечером всегда возле Маринки отирается, – сердито пробурчал Малой.
15
Наслушавшись рассказов Сашки, Княжич в глубине души надеялся встретить женщину во многом схожую с Еленой, а потому не смог скрыть своего разочарования, когда пред ним предстала невысокая, черноволосая бабенка, довольно миловидная, но далеко не красавица. Острый носик, узкий подбородок вкупе с тонкими губами делали ее похожей на хищного зверька.
«То же мне, нашли по ком страдать», – подумал он, одарив сочувствующим взглядом вначале Маленького, а потом Заруцкого.
Сашка не ошибся, Ивана Мартыновича они застали в покоях у развенчанной царицы. Кроме него, тут были мальчик лет четырех, видать, Маринин сын от первого Лжедмитрия, и католический монах, с головой покрытый длинной, черной рясой. При появлении казаков Марина приказала чернецу:
– Уведи царевича.
Тот, старчески кряхтя, нагнулся, неловко подхватил ребенка почему-то левою рукой и поспешно удалился.