– От кого и с чем пожаловал? – обратилась к – Княжичу Марина, при этом в голосе ее прозвучала откровенная ненависть. Судя по всему, по взгляду атамана она сразу угадала его помыслы и сочла себя смертельно оскорбленной. Любая более-менее смазливая бабенка мнит себя красавицей и ненавидит тех, кто усомнился в этом.
«Ишь, какая ушлая, враз уразумела, что меня не очаруешь, как Сашку с Ванькою, оттого и злится», – усмехнулся про себя Иван, но вслух ответил:
– От самого себя явился, матушка, потому как прежние цари, которых знал, повымерли, а с новым я еще не свел знакомство.
– Ты что, царям лишь повинуешься? – язвительно промолвила Марина.
– Конечно, я же коренной казак, а у нас, у настоящих казаков, таков закон – мы не знаем никого, кроме государя.
– И что ты хочешь?
– Избежать напрасного кровопролития, только и всего. В двух верстах отсюда Трубецкой с полком стоит, если нынче ночью не уйдете, завтра утром князь пойдет на приступ, – без угрозы, но довольно убедительно сказал Иван.
– Ну ты наглец, одним полком удумал нас пугать. Ступай отсель да передай своему Митьке, если сунется, то быстро зубы о наши стены обломает! – заорал Заруцкий.
– Вполне возможно, – согласился Княжич, даже не взглянув в его сторону. – Но это вряд ли что изменит. Коли государь решил вас извести, то не отступится. Отобьете завтра Трубецкого, он через неделю Одоевского пришлет уже с тремя полками. Войска у царя пока хватает, это землю стало некому пахать, а убивать за годы лихолетья многие приноровились. Хотя, ежели вы да вам подобные безумцы не образумитесь, на Руси совсем народу не останется.
– Да как ты смеешь так с царицей разговаривать, – снова завопил Иван Мартынович, потянув из ножен саблю.
Иван молниеносно выхватил булат, взмахнул им, как когда-то в танце с Разгуляем и строго пригрозил:
– Никак, сразиться со мной хочешь? Ну что ж, давай, коль жизнь наскучила.
Заруцкий побледнел, бросив в ножны свой клинок, он отошел к окну.
– Вижу, передумал – это правильно, негоже матушку на третий раз вдовою делать, – похвалил его Княжич. – Забирай ее да убирайтесь в свою Речь Посполитую пока не поздно.
– Я тебе не матушка, казачье быдло, я законная царица, – завизжала Марина, да так громко, что даже самая бесстыжая базарная торговка могла б ей позавидовать. – Мой муж был настоящим сыном Грозного-царя, и не он, а твой Романов Мишка самозванец.
– Который муж-то, у тебя их целых три, – не удержался от насмешки атаман.
Не найдя, что ему ответить, Марина набросилась на Сашку.
– Что, Сашенька, к врагам моим переметнулся? Быстро ты свою царицу позабыл.