– Шибко много уж жестокости и зла творится в отчизне нашей, – посетовал Иван. – Поэтому нам без любви никак нельзя, без нее мы просто озвереем, а перед богом у меня и пострашней провинности имеются. Ведь я его помазанника, государя Грозного, едва не застрелил.
– Господь с тобой, да как же это угораздило тебя эдакое святотатство совершить? – испуганно воскликнула Еленка.
– Что ради любви не сделаешь, – ответил Ванька и, сняв кунтуш, укутал им точеный стан любимой.
– На-ка вот, прикройся, негоже ангелов такою красотой смущать.
– Все шутишь, неужели ты и вправду не боишься страшного суда? – растерянно промолвила красавица.
– Бояться раньше надо было, а теперь уж поздно. Одно могу сказать, что ни о чем я не жалею. Даруй мне бог другую жизнь, прожил бы точно так же, – заверил ее Княжич.
Иван нисколько не кривил душой, он был безмерно счастлив уже тем, что вновь обрел любимую, остальное его мало волновало.
– Опомнись, Ванечка. Мы ж на пороге вечности стоим, уйми гордыню, – попыталась образумить Княжича Елена.
– А я не понимаю, что такое вечность, да и не хочу я вечной жизни.
– И чего ж ты хочешь?
– Хочу в душе потомков возродиться, пожить в иные времена, тебя там встретить. Надеюсь, что лет через триста все будет по-иному на Святой Руси. Хотя, кто знает. Может быть, такие страсти, как любовь да ненависть, а с ними остальные добродетели с пороками и окажутся для рода человеческого вечными, – задумчиво изрек Иван.
– Ты, Ванечка совсем не изменился, все такой же мечтатель. Выходит, я не зря тебя ждала, теперь с тобой мне ничего не страшно, – окинув Княжича восторженновлюбленным взглядом, сказала раскрасавица и подала ему руку. – Пойдем, уж лучше самый страшный суд, чем бесконечный страх да ожиданием томленье.
– Пойдем, – кивнул Иван. – Грешить умели, надо и уметь ответ держать.
Взявшись за руки, они направились на зов архангелов. Прими, господь, Еленку с Ванькой в царствие свое, не отправляй их в преисподнюю, им муки адские еще при жизни испытать довелось, а что касается грехов, так невозможно быть безвинными дочерям и сыновьям Святой Руси, сама безрадостная жизнь их виноватит.
21
– Ну как, не едут наши? – спросила у Луня Арина, взойдя на сторожевую башню, в которой тот уж третий день бессменно нес дозор.
– Пока не видно, – ответил ей Андрюха с явным сожалением.
– Интересно, куда ж это Иван Андреевич мой пропал. Никак, с царицей загулял, – насмешливо предположила атаманша, однако старый сотник сразу распознал в ее голосе нотки ревности.
– Да нет, такого быть не может. Атаман лишь только смолоду до баб был падкий, но как женился на тебе, враз остепенился, – успокоил Лунь хозяйку, а про себя подумал: «Ванька, он такой, он и с царицей может».