— Я в порядке, — прохрипел он.
Она подошла ближе.
— Ты проснулся. Я думала, ты спал.
— Иди сюда и не смотри на мою спину. Мне не так больно, как тебе кажется.
— Чем я могу помочь?
— Просто полежи рядом и дай мне тебя почувствовать.
Дасти нерешительно постояла возле кровати, но сняла свитер. Затем стянула носки, а последними — спортивные штаны. Она надеялась, что никто не войдет в дом и не обнаружит ее абсолютно голой. Стараясь, чтобы кровать не двигалась, Дасти взобралась на нее и вытянулась рядом с Дрантосом. Их взгляды встретились.
— Моя мать никогда тебя не тронет. Я слышал ее угрозу, но она просто пыталась тебя запугать. Это ее работа.
— Это сработало. Она пугает.
Он ухмыльнулся:
— Я никому не позволю тебя ударить. Включая мою семью.
Дасти провела кончиками пальцев по его руке и расслабилась, прикасаясь к его теплой коже и вдыхая мужской, древесный аромат, перемешанный с запахом мыла, которым его отец промыл раны.
— Не знаю, Дрантос, смогу ли я жить в твоем мире, — она знала, что на ее глаза навернулись слезы. — То, что они сделали с тобой — несправедливо, не понимаю, как ты мог просто стоять и позволять тому козлу тебя пороть.
Он провел рукой по кровати и, прикоснувшись к ноге Дасти, крепко сжал.
— Ты просто не понимаешь наш образ жизни, но законы важны. Мы их хранители. Они могли отлучить меня от всех кланов. И в долгосрочной перспективе это было бы равнозначно смертному приговору, поскольку на меня все стали бы охотиться. Так мы наказываем за нарушение наших законов.
— В смысле, ты был бы как любой другой отлученный человек?
— Да, и нам приходится иметь дело с вампирами и ликанами, из-за которых на этой территории раньше возникали проблемы.
— Они выпороли тебя из-за того, что ты не согласился с отцом. Разве это справедливо?
— Ну, жизнь вообще не справедлива. И законы устанавливаются по определенным причинам. В клане может быть лишь один лидер. И так как наши жизни зависят от того, насколько быстро принимается решение, у нас нет времени на голосование по любому вопросу. Я видел по телевизору ваши политические дебаты. Когда множество людей хотят для своего народа столь разных вещей, в результате создается путаница, и ничего не предпринимается. Мы — не люди. Мы уважаем силу в лидере, структуре и законах. В кланах нет преступности, нет неповиновения. Мы следуем за приказами лидеров кланов, или наказание не заставляет себя ждать. И при любом признаке слабости такой лидер уже кажется неспособным выполнять свою работу, — он помолчал. — Я принял эту порку, и теперь все знают, что никому не позволено преступать закон. Отец не мог меня спасти, Дасти. Кто-то мог воспользоваться этим и бросить ему вызов, чтобы занять его место. Победитель правит кланом, а проигравший умирает.