Быстро окружив зловещее жилище, татары и казаки приготовились к штурму. После чего сотник, критически оглядев переодетого ради охоты в свое Федьку, велел ему подать голос, вроде как заблудился.
- Эй, есть тут кто-нибудь? - попробовал крикнуть немного струхнувший парень, но предательский голос сбился, и получилось почти плачуще.
Корнилий услышав Федькин голос, довольно закивал головой и знаками велел продолжать.
- Помогите, люди добрые, - продолжал звать боярский сын заходя за страшную ограду, - не оставьте христианскую душу на погибель.
- Кого это черт принес? - раздался скрипучий голос, и из дверей зимовья показался неопределенного возраста мужик, заросший седой бородой с самострелом в руках.
- Пожалейте Христа ради, добрые люди, заплутал я в лесу, не дайте пропасть, - продолжал причитать Федор жалостным голосом.
Мужик настороженно глядя на непрошеного гостя, направил на него самострел и спросил:
- Ты откуда такой взялся?
- Житель местный, - продолжал причитать Федька, - заплутал, явите божескую милость не дайте пропасть!
- Что-то я тебя не припомню, телятевский холоп?
- Нет, я из Панино...
Неизвестно сколько бы еще мужик допрашивал Федора, но за его спиной как призрак появился Ахмет и уперся в жилистую шею лезвием ножа.
- Тихо, - зашептал ему на ухо улыбающийся татарин, бачка положи самострел, только шибко не ложи - тихо ложи.
Отложивший самострел мужик во все глаза смотрел на окруживших дом ратных, не смея лишний раз дыхнуть.
- Есть еще кто в доме? - Тихо спросил Корнилий, и, увидев, что тот осторожно мотает головой, стараясь не порезаться при этом, велел все кругом осмотреть.
- Вот что, раб божий, - обратился к мужику сотник, - изба тут большая на одного, да и котел ты немалый варишь. Стало быть, ты не один и ждешь своих. Следов тут на полтора десятка конных, а на боярских детей вы, уж не обессудь, не похожи. Так что вы тати, и если ты хочешь до разбойного приказа дожить, то рассказывай мне все будто на исповеди.
- Все одно казните, - буркнул в ответ мужик.
- Помереть тоже по-всякому можно, - не стал его разубеждать Михальский, - так что не томи. Облегчи душу, а там может и поживешь еще.
- Спрашивай, - вздохнул тать.
- Сколько вас?
- Сам же сказывал что десяток и еще половина.
- Вооружены как?
- Кто как, у кого сабля, а у кого и ослоп.
- Брони есть?
- У восьмерых кольчуги, да тягиляи, прочие же в чем есть.
- Луки, огненный бой?
- Луков нет, самострелов вроде моего пара, а огненный бой есть, как не быть. Только к нему зелья* нет. Так лежит без дела в сундуке.
- Сундук покажешь?
В здоровом окованном железными полосами сундуке со сломанным замком и вправду лежали три пищали и пара турецкой работы пистолей, а также неизвестно откуда взявшаяся древняя гаковница.**