- Ничего страшного, мы люди не гордые, а харч у нас есть. Можем и с вами поделиться.
- Спаси Христос.
Наскоро поев и разогнав царедворцев, дескать, без вас дышать нечем, я отнес хозяйке половину каравая хлеба и мешочек крупы с куском сала. Женщина приняла дар с благодарностью, но без подобострастия, чем сразу расположила к себе. Младший брат ее, лет двенадцати парнишка, тот самый которого она назвала уже взрослым, напротив взглянул волчонком, но ничего не сказал.
- Спасибо тебе добрый молодец за доброту, нечем только отблагодарить тебя.
- Молись за нас добрая женщина. Завтра нам в бой идти, божье заступничество в таком деле никому лишним не будет.
- Ты бы, боярич, не шел на сеновал. Там баня рядом, каменка топилась нынче, до утра не замерзнешь.
- А вот за это спасибо.
Пожелав хозяевам покойной ночи, я отправился на сеновал и завернувшись в шубу сразу заснул. Впрочем, сон мой был недолгим, каким то шестым чувством я почуял движение рядом с собой и еще не открыв толком глаза, схватился за рукоять допельфастера.
- Тише ты боярич, воев своих разбудишь, - услышал я шепот хозяйки.
- Ты чего, скаженная, тут же люди кругом.
- Спят твои ратники что сурки.
- А ты чего?
- Али не знаешь чего? Полгода вдовею при живом муже, а тебе в бой завтра идти...
- Как при живом, ты же сказала - пропал?
- Ага, вместе с лошадью к ворам и подался ирод, еще по осени. Казаком вольным похотел стать аспид. А ты молодой, красивый, жалко если убьют...
- Не убьют, я фартовый.
- А раз фартовый то чего ждешь?
В кромешной темноте я почувствовал, как ко мне под шубу скользнули немного загрубевшие от работы, но ласковые и теплые женские руки. Губы встретились с губами, и нас охватила страсть. Торопливо срывая друг с друга одежду мы сплели наши тела в немыслимый клубок и растворились друг в друге без остатка. Потом обессилившие, но довольные лежали рядом и болтали о каких-то пустяках. Потом как-то само собой перешли на ее жизнь.
- Не хотела я за него идти, да родители сговорились, куда денешься. Потом дочка Танечка родилась, а мои родители померли разом. И вовсе некуда стало деваться, да еще братишка вот сиротой остался, с нами жить стал. А он не любил меня, бил бывало, а потом и вовсе ушел. Тошно с ним постылым жить было, маетно, братика каждым куском хлеба попрекал. Может, убьют, прости меня господи!
Я слушал безыскусный рассказ молодой красивой женщины, которой захотелось немного тепла и ласки в серой беспроглядной жизни и помалкивал. Наконец ее рассказ подошел к концу, и она переключилась на меня.
- А ты из Москвы?