— Ура гению профессора Хейнеке! — снова завопил Спирелли.
— Ура-а-а!!! — завопило два миллиарда глоток, чуть не подавившись среднестатистическим глотком «Кока-Колы».
— Полезная штука, — согласился Марк, тряхнув рыжей шевелюрой.
— Большое спасибо, — командир осторожно взял ментальные трансляторы.
Бочински, по-прежнему почесывая за ухом, методично снимал то одного, то другого, а Спирелли, весь в поту, неистово пританцовывал на месте некую помесь джиги с канканом. Его вытаращенные глаза походили теперь на спутниковые антенны средних размеров.
— Ну, в путь, ребятки! — прослезился профессор. — Вы там того, не шалите… Возвращайтесь поскорее!.. Мы ждем вас!
Космонавты пожали ему руки, обернулись к толпе, махнув на прощанье, и принялись подниматься по трапу.
Не выдержав испытания счастьем и славой, Спирелли закатил глаза и упал в обморок. Бочински не преминул это снять самым крупным планом…
* * *
«Прометей» не просто пожирал пространство. Совершенно не пережевывая, он невозмутимо глотал его гигантскими порциями в миллионы километров и переваривал их за время, которое проделывает свет, проходя от лампочки под потолком до кончика вашего носа. Он гордо подминал под себя космос, словно бывалый петух послушную несушку. Он сворачивал его в черные дыры и раздирал на мелкие кусочки, закидывая на звезды, встречающиеся на своем пути, отчего те немедленно превращались в Сверхновые.
— Ya-hoo!!! Мы победили Вселенную! — радовались, как дети космонавты.
Конечно, в иллюминаторах ничего видно не было — сами понимаете, сверхкрасное смещение и всякое такое… Но приборы, сконструированные гениальным профессором Хейнеке, врать не могли, факт.
С предельной скоростью они проделали по периметру Галактики почти треть намеченного пути, как вдруг что-то случилось. «Прометей» тряхнуло, где-то брякнуло, стукнуло, и на пульте испуганным хороводом замигали бесчисленные лампочки. Закладывая уши, истошно завыла сирена.
— Мама! — заорал благим матом Марк, чуть не выскочив из своего скафандра. — Мы врезались во что-то!!!
— Спокойно, — процедил побелевший капитан, щелкая уже бесполезными переключателями, — мы ни на что натолкнуться не можем, ты же знаешь! «Прометей» летит в четырехточечном канале Хейнеке, и…
Тут корабль так тряхнуло, что капитан чуть было не откусил себе язык, несколько пересмотрев теорию профессора. Освещение на секунду померкло, Главный Двигатель взвыл и тут же замолк. «Прометей» вывалился в обычное пространство.
В иллюминаторах засверкали незнакомые созвездия, а справа, совсем неподалеку (ну, может быть, в паре-другой астрономической единицы) сияла яркая голубая звезда. Трясущейся рукой капитан отключил назойливую сигнализацию, и настала звенящая тишина.